Оксана Аболина: Подмастерье

Да и вообще езда на гравицикле — замечательное занятие. Даже первое звено поддерживает спортивные соревнования. Пусть дух соперничества — пережиток времён хаоса, пусть, но как генетики ни бьются, кипение адреналина в крови по-прежнему необходимо организму. Избавь от него человека, и он превратится в бессмысленную биомассу. А биомасса — она и в двенадцатом звене ни к чему не сгодится, разве что в утилизацию. Так что, пока генетики эту проблему не решили — у Сергея есть ещё время, а что после будет — о том пока и думать не стоит.

На работе Ерёмин прежде всего заскочил к себе и включил вирт, полчасика прилежно позанимался делами, затем стал отвлекаться, несколько раз выглянул в пластиковое окошко бокса, и удостоверившись, что Коновалов так и не пришёл, нырнул в отсек восьмого звена к Женьке Синицыной.

Женька — странная девушка. И внешность у неё необычная — глаза раскосые, зелёные, хитрющие, а волосы светлые, почти белёсые. Если ей верить, такие волосы раньше были у многих в Москве. «Я блондинка», — частенько с гордостью заявляет Женька. Блондинка… Синицына много знает необычных, старинных слов. И древние истории, сказания, мифы из неё просто сыплются. Спроси её, чем увлекались люди эпохи хаоса, и она начнёт соловьём заливаться, во многие её россказни и поверить трудно, Ерёмин думает, что половину своих историй она сходу из головы выдумывает. Например, как древние люди пытались обжить Марс и там до сих пор, возможно, существует человеческая колония. Об этом в курсе подготовки служащих не было ни слова и, по всей видимости, это просто фантазии Синицыной. Таинственным шёпотом сообщает она, как наблюдает по ночам в домашний телетор за Марсом и видит там странные прямые линии, напоминающие каналы. Скорее всего, это, конечно, неправда. Но с другой стороны, почему запрещены гонки на гравициклах по поверхности Марса? Ладно бы, настоящие гонки, а то ведь в вирте…

Или вот поди ж ты узнай, правда или нет, но Женька говорит, что в эпоху хаоса люди собирались в огромные толпы, иногда по миллиону человек, и убивали друг друга, просто так, без причины, даже не пытаясь понять, зачем. Такие массовые истребления назывались войнами, а люди, собравшиеся на войну — солдатами. Позже выяснилось, что виной тому — атавистические гены. Например, ген истребления. И, конечно же, проблему удалось устранить. Но если и вправду всё было так, как рассказывает Синицына, то людям эпохи хаоса не позавидуешь.

А ещё Женька частенько ведёт себя чудно. Например, сидит в перерыве и ничего не ест, а увлечённо рисует на стенном вирте странные трёхмерные многоцветные узоры, которые обманно движутся — не поймёшь в каком направлении. Сначала кажется, что они переливаются слева направо, но чуть сместишь угол зрения — уже движутся наискосок, слева вглубь, а ещё чуть-чуть сдвинешься — потекут справа налево. Так ведь не должно быть, в природе подобного не случается, а Женька рисует себе такие узоры, словно в этом нет ничего необычного.

Один раз Ерёмин застал Синицыну глубоко задумавшейся. Когда он зашёл к ней в бокс, Женька сидела перед обеденной доской, уткнувшись в неё взглядом. Ни соевого брикета, ни коктейля на доске не было, и Ерёмин долго пытался понять, что же Синицына там видит? Ведь нет ничего! Потом спросил её, и она ответила, что наблюдала за пролитой из стакана каплей коктейля. Женьке, видите ли, было интересно сидеть и следить за тем, как испаряется капля. Кто ещё на такое способен? Никто же и не додумается так бестолково проводить время.

А ещё Синицына запросто может в обед отстегнуть ворот униформы и ходить по всему отделу с голой шеей, и все будут таращиться на нее, и не потому, что к нежной девичьей ямке между острых ключиц прильнула золотая старинная эмблемка в виде крестика, нет, а потому что Синицына обалденно красивая. Не как все. Пластические генетики давно добились того, что у людей не бывает проблем с внешностью, но женский стандарт красоты, по которому лепят будущих девочек — это тёмные волосы, смуглая кожа, большие карие выпуклые глаза под узкой дугой бровей, ровный прямой нос, тонкие губы. У Женьки всё не так. Глаза раскосые, зелёные, над ними возвышаются два густых лохматых светлых холмика бровей, а носик маленький, вздёрнутый и губы толстые, совсем неправильные, только Ерёмину всё время хочется подойти к Синицыной и припасть к этим губам, прямо здесь, в отделе восьмого звена. Он, конечно, себе такого никогда не позволит, работа — не место для проявления личных чувств, да и субординация — Синицына ему не пара.