Ричард Борн - Парадокс Тьюринга

– Можете не стараться ублажать мои уши. На Станции ещё трое таких же как вы умников имеются. Вот с ними и наговоритесь. Нарассказываетесь до не могу. А сейчас – просто, ждите и готовьтесь к выходу.

Роллан начал заниматься приборами и налаживать связь с «Медузой». Буквально через несколько минут мы вплыли в ангар и жёстко причалили. Да так, что я надсадно охнул, пытаясь удержаться из – за небольшой болтанки о спинку кресла водителя.

– Вылезайте! Всё тем же макаром, что и залазили. У шлюза подождёте – выходить сразу опасно. Рядом есть лифт барокамеры, вот на нём и будем добираться, – Роллан скинул наушники и уже в вдогонку, крикнул: – Ничего там не трогайте! Сам всё сделаю.

Выбравшись на небольшое полукольцо причального пирса я с откровенным интересом начал оглядываться, рассматривая внутренний интерьер Станции. Мне ещё ни разу в жизни не доводилось бывать в подобных местах. И уж тем более, на такой глубине. Повернувшись к покачивающейся в бассейне воде, где спокойно покачивался глайдер, я постарался разглядеть хоть что – то, скрывающееся за блёклой поверхностью, подсвеченной снизу. Вдруг, фонари погасли сделав зеркало воды полностью чёрным, в ангаре же свет тут же ярко вспыхнул.

– Чувствуешь, как холодно? – Берт неся наши кейсы куда – то направлялся вдоль пирса.

– Скорее, сыро. До костей пробирать начинает.

– Это нормально. Вот декомпрессию пройдёте вообще замечать не будите.

Подойдя к экипировочной нише Роллан быстрым движением открыл её и повесил туда захваченный с собой ранец. Закрыв обратно створку он подошёл ближе.

– Теперь, идёмте.

Голоса раздавались отчётливо гулко. Эхо разлетавшимся веером билось о стенки помещения и тонуло в округлом зеве бассейна.

– Скажите, Роллан, а на какой мы глубине? – биохом поспешил за сопровождающим.

Тот остановился около неизвестной двери, обнажил панель управления справа и стал что – то молча набирать. Потом, удовлетворённо, с силой захлопнул её.

– На такой, которой вам ещё бывать не приходилось, – ответил он, прямо смотря на меня.

Из – за мощной переборки донёсся протяжный свист выпускаемого воздуха. Затем последовал короткий всхлип со звуком влажного поцелуя. Постепенно открывающаяся дверь обнажала перед нами узкое пространство, что – то вроде кабинки малогабаритного лифта, с округлыми стенками. Как оказалось, это и была мобильная барокамера для доставки к ярусу, где находилась комната декомпрессии.

Меня начинала пробирать самое обычное раздражение к нашему сопровождающему. Этот Роллан был рядовым трудягой батинавтом – глубоководником, крепким парнем в не весьма опрятном виде. Его раздражительное нетерпение к чужакам и явно выраженная фобия по отношению к биокиберам возводило между нами очевидную стену неприязни. И с этим типом предстояло провести ещё три с половиной часа. Просто – необходимо!.. Надеюсь, у меня хватит достаточно сил и терпения вытерпеть положенный срок.

Скучая я стал строить обнадёживающие предположения, что в предстоящие полторы недели, мы не станем встречаться с ним намеренно, пытаясь выяснять возникающие по ходу расследования какие – то новые подробности. Ну, по крайней мере, я. Как себя поведёт Берт, теперь было сложно ответить и мне. С его желанием до конца пройти загрузку и завершить «Мнемозину», определённого ничего нельзя было сказать. А что произойдёт с ним после? Каковыми станут сформировавшиеся процессы мышления и действий? А сгруппировавшиеся нейронно – мнемонические связи ещё нестабилизированного мозга биокибера могут преподнести множество сложностей и сюрпризов. Тем более, как ксеноэколог, я стал строить догадки предполагая по поводу воздействия на Берта внешних факторов, таких как повышенное давление и влажность, присутствующие на Станции. Может этого и добивались ребята в лаборатории. А для большей надёжности эксперимента администрация Института всучила мне в придачу самого биохома, ясно осознавая будущее положение по окончанию Проекта.

Все эти нюансы скйчас не должны были меня беспокоить. Перво наперво стоило разобраться с гибелью дельфина. При этом как можно максимально отстраниться от той эмоциональной среды, которая превалировала на Станции. Совет я был способен ещё давать, но ни как не решать проблемы разобщения в коммуникативности весьма узкого коллектива.

4

Как ни странно, с начальником научной группы Генрихом Фаллада, мы познакомились лишь на вторые сутки нашего пребывания на «Медузе». Руководил же всей Станцией, заправляя её бытовыми и хозяйственными делами Филипп Мерсье. Такое странное разделение мне, откровенно, казалось непонятным и изумляющим фактом. Однако же, первым пришёл поприветствовать прибывших гостей Филипп, спустя семь часов нашего пребывания на объекте. Он быстро расставил все точки над «i»: