Геннадий Прашкевич: Земля навылет[litres]

Адапт, которого обняла толстуха, рассмеялся. Он был крепкий, широкоплечий. На такого можно положиться. А приятели его заставили весь мокрый цинк запотевшими кружками, и дальние столики бара тоже были заняты ребятами с Антил. Два полуголых негра самозабвенно колотили по стертым клавишам расстроенного фортепьяно. Проникновенная речь толстухи понравилась всем. Адапты и негры обидно захохотали, но уровень опасности капрал Тардье все еще расценивал как нулевой. Не больше. Даже когда кто-то из адаптов, слегка покачиваясь, с тяжелой кружкой пива в руке подошел к столику легионеров, капрал все еще оценивал уровень опасности как очень низкий. Уже не нулевой, но все еще очень низкий.

— Зачем тебе пить ром? — оглядываясь на приятелей и на толстуху Ди-Ди, загадочно спросил адапт на токи-токи. Почему-то он обращался к Валентину (Морису Дюфи). — Этот ром для тебя хорош — нет. Френджи страдают через ром печенью.

— Я френджи — нет, — ухмыльнулся Валентин.

— Я так и понять, — адапт увидел на поясе Валентина тяжелый штурмовой нож. — Дизи малиа котти на! Этот нож резать — нет. — Адапт мешал в кучу индейские, английские и французские слова. Он знал, что на поясе легионера не может болтаться плохой нож, но всей спиной чувствовал поддержку многочисленных приятелей. — Сакре ном, френджи! Вы есть в Кайенне — что делать?

— Мы в Кайенне торговать гроб.

«Лучше бы русский промолчал», — подумал капрал. Ему не хотелось, чтобы с адаптами связывалась именно первая тройка. И то что Джек Кроуфт, глядя на адапта, помянул Господа, тоже было нехорошо. Вместо God у Кроуфта всегда получалось что-то вроде Coat. Бог и Козел, — это большая разница. Ее чувствовали даже адапты. Им очень не нравилось, когда Большого Старика называли козлом.

— Что ты всегда жевать? Ты есть голоден? Джанк-фуд?

— Шьен! — весело хохотнул Джек Кроуфт. — Шьен! Понимаешь?

— Собака? Ты жевать собака? — сильно удивился адапт. — Ты, наверное, большой герой? Где твои краша! — он интересовался медалями легионера. Но из-за плохого выговора слово краша (медаль) прозвучало как плевок .

Джек Кроуфт, не задумываясь, плюнул в лицо адапту.

— Джизус Крайст! — обрадовался Лехонь, до того старавшийся не замечать пьяного адапта.

Оплеванный адапт растерянно оглянулся. Уровень опасности в баре сразу подскочил на пару градусов, но капрал все еще был уверен, что дело обойдется без драки. Ведь плевка многие не видели. Если адапт утрется и, как ни в чем ни бывало, отойдет к стойке, все встанет на свои места.

Ди-Ди все испортила.

— Смотрите! Он в него плюнуть! — завизжала толстуха. — Длинный френджи плюнуть в нашего друга — есть! Длинный френджи оскорбить Иисуса! — Ди-Ди визжала и пальцем издали тыкала в капрала. — Твой грязный человек — плюнуть — есть! Почему ты не встать? Почему ты не сказать, что твой друг поступить неправильно?

— Он бояться встать, — насмешливо произнес кто-то из адаптов и уровень опасности в баре подскочил еще на градус. — Капрал бояться. — Адапт, кажется, сам не поверил столь неестественному предположению. — Он трус — есть. Он кабокло.

— Кажется, капрал, — ухмыльнулся Кроуфт, — нам собираются устроить перформанс.

И с удовольствием плюнул на пол.

— Все видеть? — заорал хозяин заведения. — У меня чистый бар! У меня два раза в неделю метут полы! А ты плюнуть!

— Позови сапер-помпье, — заметил капрал. Он уже прикинул, что на каждого легионера придется по три-четыре адапта, поскольку в бар ввалилась новая партия. — Вон они едут по улице. У них полная машина воды. Пусть протянут шланги и смоют из-под ног плевки и рыбьи головы.

— Ше муа! — завопила Ди-Ди. — Долой Иностранный легион!

— Их выгнали из Алжира, отняли казармы Сидди-бель Аббес, это правильно сделать — есть! — поддержали адапты. — Долой легион!

— Эй ты! — оплеванный адапт поманил пальцем Джека Кроуфта. — Же сюи инвите пар месье Поль Руа. Ты понять, френджи? Поль Роу наш друг!

Джек Кроуфт кивнул.

А капрал пересчитал адаптов.

Он понимал, что они не виноваты в том, что в шестьдесят первом году генерал Немо, Верховный главнокомандующий Антильских островов и Французской Гвианы, предложил создать некую новую адаптированную военную службу. Но, пожалуй, они виноваты в том, что не терпят насмешек. И в том, что не смогли привыкнуть к синему кругу с вписанной в него химерой. Эмблема элитного полка парашютистов Иностранного легиона их раздражает, так же, как и белая лилия, символизирующая чистоту легиона.