Петер Жолдош - Возвращение 'Викинга'

- Невозможная тяжесть!

- Чего же ты хочешь? - сказал Амар, - наши мышцы еще не восстановились, да и кровообращение не нормализовалось после длительной гибернации.

- Не представляю, как можно передвигаться в скафандрах по земле! Это ведь одежда для невесомости!

- Даже в воде она не позволяет свободы движений, - согласился Амар.

На "Викинге" нас, очевидно, подслушивали постоянно, потому что Марк сразу подключился к разговору:

- Парни, оставляем этот вопрос на ваше усмотрение. Если скафандры не годятся для передвижения, снимайте их. Оставьте на берегу.

Мы помогли друг другу снять скафандры. Остались в легких трико, которые входят в скафандровый комплект. Амар хлопнул себя по бедрам:

- То слишком много было, а теперь совсем мало осталось... - бурчал Амар. - Мы не можем отправиться босиком!.. Слышишь, Марк? Мы не сможем босиком идти, - израним ноги на первом же километре!

- Я понял, - ответил Марк. - Одну минутку, мы тут посоветуемся! прошла минута или две. В гидрошлемах снова прозвучал его голос: Амар, Грегор! Попытайтесь отделить от скафандров сапоги. Вид у них не весьма элегантный, зато прочные. И не забудьте аптаторы! Аптаторы не забудьте!

Минут через двадцать мы были готовы продолжить наше путешествие. Как мы теперь выглядели? Умора! Массивные сапоги на худых ногах; лямки от скафандров крест-накрест опоясывают наши худые плечи; с обоих боков на поясах болтаются кислородные баллоны... Тот еще видик! Нас, видно, рассматривали в бинокли, потому что, спрашивая нас об удобствах экипировки, Марк с трудом подавлял смех:

- Обмундирование на вас производит впечатление очень практичного. Примерно в радиусе пяти километров от вас биолокатор не зафиксировал ничего подозрительного. Существа размером с жука, мышь, курицу не в счет.

Хруст прибрежной гальки под нашими сапогами громко отдавался в тишине. Тишина была такая давящая, что мы с Амаром перешли на полушепот. Солнце припекало не слишком, с моря доносился приглушенный шум прибоя у рифовых скал. Среди песка и гальки иногда встречались ракушки. За первой Амар наклонился с воодушевлением исследователя, следующую переступил с равнодушием обывателя: таких и на Земле полно.

Мы вступили под зеленые своды джунглей. Какое-то время прислушивались и, не обнаружив никаких звуков, кроме шелеста листьев под слабым ветром, двинулись дальше. Деревья своими листьями напоминали лавровишню, но были мощнее, словом, настоящие деревья. Росли они довольно густо, и это тоже весомый аргумент против скафандров.

Мы остановились, чтобы еще раз посмотреть на наш корабль. Расстояние уменьшило его настолько, что он напоминал собственную модель. Маленькая игрушка на фоне бесконечного небесно-морского пространства; странный посланец человечества на эту неизвестную человечеству планету. В моей груди что-то сжалось, и я почувствовал, как по спине поползли мурашки. Это было предчувствие страха. Только предчувствие, потому что оснований для подлинного страха не было. Я впервые с отчетливой ясностью осознал, кто я и где я. Самосознание стало ясным, как утренний морозец при безоблачном небе. Вот я стою здесь, можно сказать, полунагой, но со скальпелем за поясом. На ремнях, которые крест-накрест, висят два увесистых баллона. Я отдаю предельно ясный отчет рискованной ситуации, которая неизвестно как повлияет на мою жизнь. Почему-то подумалось о далеких прапращурах, что рождались и умирали в пещерах. И бытовое сознание формировалось под влиянием повседневного страха и ярости, желания преследовать или бежать. Инстинкты, наглухо замурованные в уголках цивилизованного мозга, стучались в дверь моего сознания напоминанием о дочеловеческом периоде человеческой жизни. Моя внутренняя тревога, мои атавистические чувства были не менее правдивыми, чем самый простой закон математики. Эти чувства будто предупреждали, что на этой тихой и спокойной земле нас ждет нечто страшное. Мой разум возмущенно ограждал свой покой от помешательства...

Я шел по лесу, и все мое внимание было направлено вперед и по сторонам. Амар шел вслед за мной. Вдруг сильный свист, словно прорывающийся сквозь шипение, раздался за спиной. Оглядываюсь, как ошпаренный: Амар стоит и улыбается. В руках у него баллон. Густолиственная ветка перед ним сверкала в инее...

- Фу ты черт, как напугал! - возмутился я. - Предупредил бы, что ли! Ты же знаешь, как напряжены нервы!

На "Викинге" тоже забеспокоились, потребовали объяснений.