Борис Стругацкий: OFF-LINE интервью с Борисом Стругацким

Уважаемый Борис Натанович, как Вы думаете, есть ли в этой жизни какие-нибудь незыблемые, вечные вещи, что-то вроде законов человеческого общежития? Или для каждого они свои? Что бы Вы подчеркнули для себя?

Влад Овчинников < vlad@khv.inkom.r> Хабаровск, Россия - 06/15/98 22:10:28 MSK

Дорогой Влад Овчинников! Сильно подозреваю, что ничего вечного или незыблемого в мире человеческого общения не существует. Однако есть вещи (как Вы выражаетесь) чрезвычайно долгоживущие. Например, христианская мораль (Десять заповедей Моисеевых). Или, скажем, Великий Закон Бутерброда: «Из двух равновероятных событий всегда реализуется наиболее неприятное (бутерброд падает маслом вниз)». Или — социальный аналог Второго закона термодинамики: «Исторические процессы развиваются таким образом, чтобы производительные силы общества со временем возрастали». Если же говорить о личной жизни человека, то там нет вообще ничего постоянного — даже число конечностей может измениться (не говоря уж о числе жен, детей и зубов).

Уважаемый Борис Натанович, Два вопроса: 1. Правильно ли я понял, что прототипами Кацмана из «Града..» являются авторы?

Денис Билькунов < onden@mariupol.dn.u> Мариуполь, Россия - 06/17/98 21:50:05 MSK

Уважаемый Денис! 1. Вы поняли совершенно неправильно! У Кацмана, действительно, есть прототип — совершенно реальный человек, проживающий сейчас в Израиле. Говорят, он похож на Кацмана. Я тоже так считаю.

2. Как Ваше здоровье?

Денис Билькунов < onden@mariupol.dn.u> Мариуполь, Россия - 06/17/98 21:57:55 MSK

2. Здоровье у меня — удовлетворительное.

Уважаемый Борис Натанович! Что Вы думаете по поводу состояния культуры и искусства в России и вообще во всём мире. Я слышу, как многие известные люди говорят об упадке культуры как в России, так и за рубежом. Многие говорят об американизации России. Радио и телевидение заполнено безвкусицей — мексиканские сериалы, эстрада; книжные лотки заполнены макулатурой. Несмотря на это, я уверен, что в России и за рубежом создаются настоящие произведения искусства, просто их не так много и они не пользуются таким спросом. Да и не так ли было во все времена? Как Вы думаете, может ли эта ситуация когда-либо измениться или же это нормальное состояние общества?

Артём < tema75@hotmail.co> New York, USA - 06/17/98 22:07:56 MSK

Уважаемый Артем! Ваш вопрос — тема для серьезной диссертации. Если же говорить коротко, то я с Вами совершенно согласен. Ничего экстраординарного в положении культуры в мире и в России не происходит. Нашестве массовой культуры — явление совершенно естественное. Ничего другого и ожидать не следует: человечество имеет ту культуру, которой оно достойно. Процент людей с хорошим вкусом всегда был ничтожно мал, и не вижу я оснований к тому, чтобы этот процент повышался. Чего ради? Из-за того лишь, что совершенствуются способы передачи, хранения и потребления информации? Но совершенно очевидно, что это должно приводить как раз к обратному — чем легче получать информацию, тем ее получают больше, и соответственно, тем меньше ее ценят. Высокий литературный (например) вкус — результат не только (и не столько) усердного чтения, но и (обязательно!) неоднократного и вдумчивого перечитывания. А чего ради перечитывать старое, если ежедневно на тебя валится новое, новейшее и еще более новое? Впрочем, каждому — свое. Так всегда было и так всегда будет. И слава богу.

Уважаемый Борис Натанович! Спасибо большое за все ответы! Если можно, я хотел бы продолжить дискуссию по поводу хорошего-плохого литературного языка. Вот Вы сравниваете раздражение Логинова с тем чувством, которое испытывает человек, лишённый музыкального слуха. Но разве не наоборот? Человек с хорошим музыкальным слухом сразу слышит неуклюжее исполнение и это его раздражает!?

Артём < tema75@hotmail.co> New York, USA - 06/17/98 22:14:25 MSK

Дорогой Артем! Насколько мне помнится, я и слова не говорил о «раздражении». Я имел в виду очень простые вещи: человек, лишенный слуха, не может получить удовольствия от самой прелестной мелодии; человек европейской культуры (как правило) не способен наслаждаться изысканной китайской (скажем) музыкой; меломан классического толка «не слышит» Шостаковича, Прокофьева или Шнитке — он их просто не признает за музыкантов. Точно так же существуют определенные пристрастия, вкусы и субъективные нормы, когда речь заходит о литературе. Логинову не нравится Лев Толстой, и он подробно, обстоятельно и по-своему убедительно обосновывает нам свое неприятие. Льву Толстому очень не нравился Шекспир, мне — тоже, хотя и по другим причинам. Речь идет не о «неуклюжем исполнении», речь идет о самой музыке. Логинов не признает самое «музыку», которую пишет Толстой; Толстой точно так же не считает «музыкой» то, что писал Шекспир, я безусловно признаю «музыку» всех троих вышеупомянутых, но «музыка» Шекспира мне не нравится, я предпочту Логинова и Льва Николаевича. Я могу объяснить, почему мне не нравится Шекспир, но, в отличие от Логинова, я ни за что даже и пытаться не стану серьезно, за пределами застольного трепа, обосновывать свою нелюбовь. Это просто бессмысленно — спорить с судом Времени. И еще более бессмысленно — спорить о вкусах. В известном смысле «восторг пиитический», который испытывает юный читатель Рокамболя, ничем по свойствам-качествам своим не уступает восторгу зрелого читателя, упивающегося Прустом или Гессе. Но есть одно обстоятельство — правда, очень важное: существует сколько угодно почитателей Пруста, в детстве упивавшихся Луи Буссенаром, но не существует совсем людей, вкусивших от Великой Литературы и перешедших вдруг (в здравом уме и трезвой памяти) на низкопробное чтиво. Возможно, это единственное ОБЪЕКТИВНОЕ доказательство существования высокой и низкой литературы.