А Эльстер - Вниз и влево (СИ)

Механика порекомендовал ей дед. Звали его Отто Штальберг. Он был одногодком Вальтера, служил адъютантом барона и ведал техникой в отряде. От деда она знала, что происходил он из дворянской семьи, но замужество его матери было мезальянсом. Семья не простила ей брака с простолюдином и подвергла травле. Отто пережил это крайне болезненно, отрекся от родни матери и, конечно, от любых претензий на титул. Отец его рано умер, мать пережила его ненадолго, и Отто отправился воевать на стороне красных, мстя всем дворянам за своих родителей. Он был ранен и подобран баронским отрядом, где и остался. Эта перемена была Эльзе непонятна, но повода выяснять ее причины не было.

…Да, никто, кроме барона, не знал, что случилось тогда. А дело было в том, что барон спас своего адьютанта из очень неприятной переделки. Когда хаймвер окружил красных, Отто поддался страху и переоделся в форму врага, но был схвачен своими же и принят за белого. Коммунисты очень хотели узнать у Отто расположение и численность отрядов хаймвера, и никакие доводы не могли заставить их прекратить вгонять ему под ногти иголки и проделывать с ним другие столь же неприятные вещи. Только контратака «Бальмунга» прервала этот процесс, — и барон собственной персоной, который нашел истерзанного Отто. С тех пор барон стал для него абсолютным и единственным исключением из дворянства, а вдобавок к знати он возненавидел еще и коммунистов.

Он был молчалив, замкнут, мал ростом, худ и вечно хмур, но имел острый ум. Еще он был крайне недоверчив, беспринципен, прагматичен и имел привычку сперва стрелять, а потом спрашивать, кто идет. Но Эльза не знала этого, потому что теперь не понимала и не чувствовала людей, пока они не проявят себя на деле. Она узнавала их лишь по последствиям их действий. Барон тоже этого не замечал — прежде всего, в силу великодушного доверия к людям, а еще потому, что видел беспримерную и абсолютную преданность своего адьютанта. Механиком же Отто был прекрасным.

Эльза встретила их в лаборатории, где был накрыт небольшой столик с вином и фруктами, являвший странный контраст с обстановкой. Она объяснила им свои цели относительно науки и предложила работать вместе.

— Сейчас в интеллектуальных кругах распространяется критический взгляд на науку, — так завершила свою речь молодая ученая, — Она его целиком заслужила, но что предлагается этими критиками? Бросить науку вовсе! Вернуться к древним практикам познания! Я считаю, что это утопия. Кто способен на древние практики — те ими занимаются, они и сейчас есть, хотя их стало очень мало. И все знают, как дойти до Шаолиня или Кармелитского монастыря. Но что толку? Есть, видимо, какая-то причина, почему огромное большинство людей отбросило их и слушают ученых, разинув рты.

Мы — тоже критики, но поступим иначе. Раз все слушают науку и ждут от нее ответов, то мы используем науку, — как есть, с ее картезианскими методами. Мы — дети своего времени, со всеми вытекающими. Мы не умеем медитировать и молиться, — по крайней мере, я не умею. Алхимические методы выглядят как полная абракадабра. Глупо гадать, что они значили, пытаться изображать из нашей науки алхимию. Мы — это мы, своим путем и пойдем. Мы наши собственные теории и практики воплотим собой! Мы работаем с материей. Мы говорим: «бытие определяет сознание», даже если на самом деле хотим выяснить, как сознание влияет на бытие. Что делать: до этого докатилось наше время! Но пусть то, чего люди ждут, этим методам противоположно, — мы вернем им это! Мы вернем им Истину, даже если люди сами забыли, чего они ждут. Даже если не ждут, если честно… Что скажете, господа?

Вальтер согласился, чуть поколебавшись между восторгом и смятением от странных эльзиных идей. Но она ему нравилась, это было главное. Отто просто кивнул. Помочь Эльзе его попросил барон фон Лейденбергер, и больше тут обсуждать было нечего.

Так что вино было распито, и было заключено соглашение. Решили, что союз их доброволен, и каждый волен его покинуть, когда пожелает и безо всяких претензий. Плодами их работы все они могут пользоваться в своей практике. Есть только одно условие: никто не должен ставить общее дело под удар. Например, не стоит выносить происходящее здесь в свет и в научные круги; не стоит привлекать посторонних; не стоит делать что-то, что всех касается, не посоветовавшись с ними.

Эльза не стала рассказывать коллегам о демоне, — потому, что об этом просил барон, — но изложила им остальные наработки. Она рассказала о Кристаллах и клешах, о предположительной единой основе всех явлений, подверженных Кармическому Закону причин и следствий, и о том, что должно быть возможно распространить на весь мир феноменов, включая людей, уже открытые наукой подходы.