Георгий Григорьянц - Разрывая тьму

Илья по доброте душевной стал его успокаивать:

– Подожди, Веня, не волнуйся. Я хочу помочь. Дай мне твою руку, попробую прочитать линию жизни.

– Что, хиромант хренов, можешь увидеть прошлое? Ну на, держи, читай!

Илья, взяв его правую руку, уставился на ладонь, потом посмотрел в глаза парня:

– Вениамин, судя по пальцам, ты много стучишь по клавишам пианино. Нет! Скорее, по клавиатуре. Да! Ты хакер, классный хакер, подрабатывающий ремонтом компьютеров.

От удивления парень раскрыл рот:

– Ты это действительно видишь?

– Ну, вроде как вижу. Знаешь, что-то вчера произошло, и я изменился. Говорят, смена поколений… Впрочем, неважно… Получается, я могу ворошить прошлое.

Вениамин рассказал, что был в коттеджном поселке, в большом кирпичном доме с высоким забором. Хозяин дома с прилизанными волосами был любезен, щедро заплатил за работу, а когда мастер ушел, позвонил в полицию.

– Думаю, этот человек специально вызывал мастера, чтобы потом обвинить в краже, – поделился своим мнением Илья.

Взглянув в глаза Вени, он вдруг ясно увидел и коттедж, и хозяина дома, узнал про его сложные отношения с женой из-за проблем в бизнесе.

– Я вижу, правда, смутно, кое-что… Думаю, муж продал колье жены скупщику, а обвинил тебя. Друзья рассказывали, что в центре Москвы, на Арбате, есть антикварная лавка «Серебряная утварь». Там скупают краденое. Наверное, колье еще там. – Илья замкнулся в себе.

– Да, да! Ты тысячу раз прав. Я не виновен! Следователь! Позовите следователя!

Вениамин стал остервенело стучать в железную дверь, и кричал, кричал. Дверь распахнулась, в камеру вошел дежурный полицейский, с размаху врезал Вене в челюсть, да так, что тот отлетел в угол камеры, упал и умолк. Дежурный выпалил:

– Заткнись! Сейчас ночь, следователя нет. Все заявления потерпят до утра!

Утром Вениамина отвели на допрос, а к обеду выпустили из полицейского участка. Прощаясь с Ильей, он сказал:

– Они нашли колье. Как ты и сказал, оно было у антиквара. Его допрашивают. Спасибо, друг! Можешь всегда рассчитывать на меня. Созвонимся.

Вскоре Илья был вызван на допрос к следователю Боброву. В помещении без окон с прикрученными к полу столом и стульями, большим зеркалом на стене, видеокамерой и микрофоном они сидели друг напротив друга, сверля немигающим взглядом, – следователь в полнейшем недоумении и с досадой, Илья с непоколебимой уверенностью в своей правоте.

– Белов, – начал следователь. – Экспертиза показала, что преступление произошло примерно в десять вечера. Кровь отца на твоей одежде имеет признаки свертывания, то есть прошло два часа, когда ты обнаружил отца. Кроме того, камеры видеонаблюдения зафиксировали проникновение в дом посторонних. У твоего отца удивительным образом сработал защитный механизм, предотвратив большую потерю крови, и это спасло ему жизнь. Что само по себе необычно.

– Как мой отец? – юноша был взволнован.

– Он в реанимации. Пулю извлекли, врачи дают положительный прогноз.

– Я должен его увидеть! Отпустите меня…

Бобров перебил его:

– Не так быстро. Ты должен мне кое-что прояснить. Видеокамеры не засняли, как ты выходил из дома и возвращался. Три пистолета, найденные в гостиной, не производятся ни в России, ни в какой другой стране мира, а сталь, из которой они сделаны, нехарактерна соотношением изотопов для мировой сталелитейной промышленности. Отпечатки пальцев на пистолетах в полицейской базе отсутствуют, а три пятна крови в гостиной имеют ДНК, не встречающуюся у людей.

Илья отвернул голову:

– Откуда мне знать? Вы следователь, разбирайтесь.

Взяв бумажный пакет, Бобров высыпал на стол его содержимое: кольцо с греческой буквой β, смартфон, небольшой электронный гаджет, кредитка.

– Это было у тебя. Поясни. – Следователь подозрительно смотрел на парня.

Илья взял кольцо:

– Это подарок отца на мое восемнадцатилетие, а это – он указал на устройство – подзарядка для смартфона.

– Что ж, – Бобров был разочарован, – похоже, правды от тебя не добиться. По закону арестовать я тебя не могу: мало улик. Но это пока. Ты свободен под подписку о невыезде. Распишись здесь! Мы еще встретимся.

В больнице, в реанимации, Илья стоял у кровати отца. Петр Белов спал, но, каким-то образом почувствовав сына, вдруг открыл глаза. Илья, одетый в белый халат, неловко приобнял отца, и они оба, не стесняясь показать мужскую слабость, заплакали. Пережив жуткие моменты жизни, потеряв жену и мать, отец и сын просто молчали, безошибочно понимая мысли друг друга. Глаза – зеркало души. В них читалось: мы найдем ответы на все вопросы, предотвратим нависшую катастрофу. Растроганный Петр взглядом благословил сына, и Илья, испытав облегчение, что с отцом всё будет хорошо, ушел.