Александр Полещук - Великое Делание, или Удивительная история доктора Меканикуса и Альмы, которая была собакой

— Здесь не все,- сказал Клименко.- Умница Альма!

Он погладил жесткую шерсть Альмы, потом быстро поднес руку к глазам: рука была в крови. Мы осмотрели Альму. Ее сильно и жестоко избили.

Альма стоически перенесла все медицинские процедуры, которые мы смогли проделать. Ее раны были обмыты марганцовкой и смазаны йодом. Клименко вызвал по телефону какого-то очень опытного ветеринара, и тот наложил повязки.

Забинтованная и накормленная, Альма уснула на диване.

Всю ночь мы провели над записями, найденными в термосе, вначале -нам казалось, что они не имели прямого отношения к происшествию на дороге, и только дальнейшие события показали, что мы ошибались. Я привожу эти записи с самыми незначительными пропусками. Сокращению подвергались места, которые непосредственно касаются тонкостей химии. С ними можно будет ознакомиться после их опубликования в специальной литературе.

«Мое детство я всегда вспоминаю с радостью. Но стоит ли о нем писать?..- так начинались эти записки.- Как бы красочно я ни изображал события и приключения своего раннего детства, для других •вряд ли станут понятными те чувства, которые они вызывают а моей душе. Полное ласки, смеха, солнца, чудесных прогулок и увлекательных игр, мое детство оборвалось в памятные всей Бельгии, всему миру августовские дни 1914 года, когда огромная армия кайзера Вильгельма хлынула через -границы моей тихой, маленькой родины и началась кровавая драма первой мировой войны.

Мы вместе с многими другими беженцами ушли во Францию. Отец вскоре вступил в армию короля Альберта.

Прошли годы, прежде чем наступил радостный день возвращения. Мы вернулись в наш старый дом на берегу Мааса. Окна были выбиты, мебель поломана… Вначале в нашем доме расположились немцы, потом в нем никто не жил целых три года. Сырой и холодный, он, казалось, тосковал о нас все это время.

Груда книг лежала на полу кабинета. В моей комнате весь потолок был продырявлен. Я внимательно вгляделся: дыры располагались подобно созвездиям на моем звездном глобусе, валявшемся здесь же. Видимо, офицер, который жил здесь, увлекался астрономией на особый, прусский манер.

Отец устроился на работу и уезжал каждое утро на строящийся за городом химический завод. Я стал посещать лицей и много работал в саду, помогая Франсуа, вашему слуге, человеку одинокому и трудолюбивому, который нашел в нашей семье свой дом.

Памятный разговор произошел как-то у меня с отцом.

— Отец,- спросил я его- почему мы Меканикусы? Почему у нас такая странная фамилия? Мы не фламандцы? Когда я жил во Франции, я спрашивал всех родных. И дядя сказал, что это маленькая тайна и ответить мне сможешь только ты. Франсуа тоже ничего не знает. Это тайна?

— Да, если хочешь…

— Тайна?

— Видишь ли, все уверены, что Меканикусы много столетий были почтенными купцами. Сейчас нет средневековых сословных предрассудков, и строгих разграничений, и все-таки мне не хотелось бы, чтобы наши соседи или владелец завода, на котором я работаю, знали, откуда мы в действительности ведем свой род. Меканикусы появились в средние века. Они торговали вначале шерстью, потом — колониальными товарами. Это все очень солидно, почтенно и ни у кого не вызывает ни усмешки, ни удивления. Нам нечего стыдиться. Прошлое нашей фамилии — скромное, честное прошлое, но мы ведем свой род…- Отец замолчал и внимательно посмотрел на меня.

— От рыцарей?! Да, отец?-прошептал я.

— Нет, Карл, не от рыцарей.

— Мы Меканикусы! Наверное, наши предки были теми людьми, что придумали и строили первые плотины?

— Нет, Карл. Наши предки не строили плотин. Я уж жалею об этом разговоре, ты будешь разочарован. Наши предки были… алхимиками. Да, да, не смейся. В этом самом доме, в его подвале, сотни лет терпеливо работали и мой прапрадед, и прадед, и дед, а потом и мой отец. И я немного… Мы работали тайно. Только иногда из Вестфалии приезжали к деду знакомые алхимики, и тогда в доме устраивались диспуты. Возможно, я не стал бы никогда инженером-химиком, если бы в детстве не наслышался легенд и рассказов о старых алхимиках и если бы не помогал твоему деду в его таинственной работе.

Отец подошел к аккуратно сложенным на полу книгам, тем, что мы нашли а его кабинете.

— На наше счастье, солдаты кайзера неважно разбираются в книгах. Самое ценнее осталось. Помоги достать мне вон тот толстый том. Видишь надпись? Книга принадлежала твоему прапрадеду. Это знаменитое сочинение Иоганна Исаака Голландца — настольная книга каждого алхимика.