Гарднер Дозуа - Божье око

Но Иисус воротил драконов. Пожары погасли, а из желудков, их изверглись части тела Петра, и тот ожил. Иисус назначил его главою Церкви.

А потом драконы умерли, не только прирученные Иудой, но и все остальные, ибо они являлись живым свидетельством могущества и мудрости Иуды Искариота, великого грешника. Иисус лишил Иуду дара понимать все языки и излечивать страждущих. Он лишил его даже зрения, ибо тот вел себя, словно слепец (на одной из картин слепой Иуда плакал над телами мертвых драконов). И сказал он Иуде, что долгие годы его будут помнить как Предателя, люди будут проклинать его имя, все, что он сделал хорошего, будет забыто.

И тоща же Христос оказал Иуде благодеяние, потому что тот любил Его всем сердцем, — продлил жизнь, чтобы, бродя по свету. Иуда осознал свои грехи, получил прощение и после чего бы умер.

С этого начался последний этап жизни Иуды Искариота, но длился он очень долго. Повелитель Драконов, друг Христа, превратился в слепого странника, отовсюду изгнанного, лишившегося друзей, бредущего по дорогам Земли в бесконечной своей жизни, находя пустыню там, где когда-то гордо высились крепостные стены цветущих городов. А Петр, первый папа и его вечный враг, распространял повсюду лживую басню о том, как Иуда Искариот продал Христа за тридцать сребреников, так что Иуда не решался даже произносить свое подлинное имя. Одно время он назывался как Странствующий Джу [1] от английского Judas . Потом было много других имен.

Жил он более тысячи лет. Стал проповедником и целителем, любил животных, а церковь, основанная Петром, не переставала преследовать его. В конце концов обрел он мудрость и успокоение души. И Христос спустился к его смертному одру, и они примирились, и Иуда прослезился. И прежде чем он умер, Христос пообещал ему, что Он позволит некоторым помнить, каким на самом деле был Иуда, а со временем весть эта будет распространяться все шире и ложь, выдуманная Петром, забудется.

Такой была жизнь Иуды Искариота, изложенная в книге «Путь креста и дракона». В ней же имелись его проповеди и тексты неканонических книг, приписываемых ему.

Перевернув последнюю страницу, я пошел к Арле-к-Бау, капитану «Истины Христовой». Арла, крупная, флегматичная женщина, не испытывала особой тяги к религии, но я ценил ее мнение. Остальные члены экипажа, братья и сестры ордена святого Христофора, отшатнулись бы в ужасе, увидев, что у меня в руках.

— Интересно, — прокомментировала Арла, возвращая мне фолиант.

Я хохотнул.

— И это все?

Она пожала плечами.

— История занимательная и не менее драматичная. Читается даже лучше, чем ваша Библия, Дамиэн.

— Согласен, — признал я. — Но это же чистый нонсенс. Смесь доктринерства, мифологии и суеверий. Развлекает, не лишено воображения, захватывает читателя. Но сколь нелепо. Разве можно поверить в драконов? В безногого Христа? А Петр, собранный воедино, после того как его сожрали по частям четыре дракона?

Арла усмехнулась.

— Во всяком случае, не глупее превращения воды в вино или Христа, идущего по волнам, или человека, живущего в чреве рыбы, — Арла любила подкалывать меня. Капитаном моего звездолета она стала со скандалом, неверующих вообще предпочитали не брать на борт, но дело свое она знала, и мне нравился ее здоровый скептицизм, не дающий засохнуть моим мозгам. Да и ума ей было не занимать. Последнее я ценил куда больше слепого повиновения.

— Разница есть, — упорствовал я.

— Неужели? — ее глаза впились в мои. — Ах, Дамиэн, признайтесь, книга вам понравилась.

Я откашлялся.

— Она разбудила мое любопытство, — Арла не ошиблась, чего уж спорить зря. Но я счел необходимым разъяснить свою позицию. — Вы знаете, с чем мне обычно приходится иметь дело. Незначительные отклонения от догм, ложно истолкованные и действительно путаные абзацы из Библии, откровенные политические интриги, цель которых — провозгласить честолюбивого епископа планетарной системы новым папой, а быть может, добиться каких-то льгот от Нового Рима или Весса. Война бесконечная, грязные и мерзкие битвы. Они изматывают меня духовно, морально, физически. После каждой я похож на выжатый лимон, — я постучал пальцем по кожаному переплету. — Тут — иное. Ересь, разумеется, должна быть раздавлена, но я с нетерпением жду встречи с этим Лукианом Иудассоном.

— А какие великолепные иллюстрации, — Арла, пролистывая «Путь креста и дракона», остановила взгляд на одной из них, едва ли самой лучшей: Иуда, плачущий над драконами. Я улыбнулся, видя, что иллюстрация произвела на нее такое же впечатление, как и на меня. А потом нахмурился, ибо понял, сколь серьезны трудности, с которыми мне предстояло столкнуться.