Гарднер Дозуа - Божье око

Они могут не выбраться никогда. Не осознавая изменений в среде обитания, ночные рыбы и дневные рыбы могут так и не приспособиться. Циклы кормления будут нарушены, изменится температурный график, бесконечная луна и отсутствие солнца нарушат внутренние механизмы, отлаженные за миллиарды лет, "и рыба погибнет. Это неизбежно.

Экологам придется здорово потрудиться.

Но один обитатель внешнего рифа выживет в течение долгого времени. Он будет есть все, что движется, и кое-что, что не движется, в любое время дня и ночи. У него нет страха, у него нет внутренних часов, нет никаких внутренних воздействий, кроме всепоглощающей необходимости атаковать. Он продержится до тех пор, пока ему будет что есть.

Но в том, что было разумом торпеды с белым брюхом по имени Призрак, поселилась тень сомнения. Он не помнил этого чувства, хотя и испытывал его раньше. Он не был приспособлен для памяти, только для охоты. Это новое существо, которое плыло неподалеку, заставляя его холодный мозг испытывать приближение ярости, было тайной. Он снова и снова пытался атаковать его, пока его не охватывало чувство, которого он не испытывал с тех пор, как перестал быть полуметровой рыбешкой, и страх уносил его прочь.

Пири долго плыл рядом с неясными очертаниями акулы. Для него хватало лунного света, чтобы видеть рыбину, ходящую на границе действия его ультразвукового сигнала. Время от времени тень содрогалась от головы до хвоста, поворачивалась к нему и приближалась. В эти мгновения Пири не мог видеть ничего, кроме открытой пасти. Затем тень

быстро поворачивалась, пронзая его бездонной пропастью .глаза, и ускользала.

Пири чуть не рассмеялся над бедной, глупой тварью. Как он мог бояться такой бессмысленной машины для убийства?

Прощай, глупое создание . Он повернулся и лениво поплыл к берегу. Он знал, что акула последует за ним, тыкаясь носом в границу невидимой сферы передатчика, но эта мысль не обеспокоила его. Он больше не боялся. Как он мог бояться, если он уже был проглочен своим кошмаром? Зубы сомкнулись на нем, он проснулся и вспомнил. И это стало концом его страха.

Прощай, тропический рай. Ты дарил мне радость. Теперь я вырос и должен идти на войну.

Это было нелегко. Он испытывал щемящую тоску, покидая свое детство, хоть время и правда пришло. Теперь на него легла ответственность, и он должен принять ее. Он подумал о Харре.

- Пири, - сказал он себе, - как подросток ты был слишком глуп, чтобы жить.

Зная, что это в последний раз, он ощутил прохладу воды, проходящей через его жабры. Они послужили ему на славу, но на работе им не было места. Не было места для рыбы, не было места для Робинзона Крузо.

Прощайте, жабры.

Он быстрее поплыл к берегу, выбрался из воды и встал на пляже. Струи воды стекали с него. Харра и Ли были там, ожидая его.

John Varley. «Goodbye, Robinson Crusoe». © Davis Publications, Inc., 1977. © Перевод. Фрибус E.A., 2002.

— Ересь, — сообщил он мне.

Солоноватая вода в бассейне мягкой волной ударила о стену.

— Еще одна? — без особого энтузиазма осведомился я. — В эти дни они плодятся, как мухи.

Мое замечание не понравилось. Он шевельнул грузным телом так, что вода на этот раз перехлестнула через край, на кафельный пол приемного покоя. Мои сапоги промокли насквозь. К этому я отнесся философски, тем более что предусмотрительно надел самую старую пару, понимая, что мокрые ноги — неизбежное следствие визита к Торгатону Найн-Клариис Тун, старейшине народа ка-тан, архиепископу Весса, наисвятейшему отцу Четырех законов, главному инквизитору Ордена воинствующих рыцарей Иисуса Христа и советнику его святейшества папы Нового Рима Дарина XXI.

— Будь ереси так же многочисленны, как звезды, любая из них не становится менее опасной, святой отец, — отчеканил он. — И мы, рыцари Христа, должны бороться с ними со всеми и с каждой в отдельности. Кроме того, эта новая ересь ужасна.

— Да, мой господин. У меня и в мыслях не было оспаривать ваше мнение. Примите мои извинения. Просто я очень устал, выполняя задание Ордена на Финнегане, и рассчитывал испросить у вас краткосрочный отпуск. Мне нужно отдохнуть, восстановить силы.

— Отдохнуть? — вновь меня окатило водой. Его черные, без зрачков глаза мигнули. — Нет, святой отец, это невозможно. Ваши знания и опыт жизненно важны для дела, которое я намерен поручить вам, — голос его чуть помягчел. — Я не успел ознакомиться с вашим отчетом по Финнегану. Вам удалось добиться желаемого?