Юрий Шушкевич - Вексель судьбы. Книга вторая

Ещё несколько раз всё просчитав, взвесив варианты и найдя “русский” во всех отношениях наиболее приемлемым, он со спокойной душой отправился домой ночевать, а уже утром поездом TGV выехал в Париж, оповестив своё окружение, что намерен провести там выходные.

Немного побродив по центральным парижским бульварам, он спустился в метро, где как бы ненароком в тоннеле, в момент, когда перестала работать сотовая связь, отключил свой мобильный телефон. Указанный в визитке ресторанчик находился на запущенной и считающейся небезопасной парижской окраине за районом Бют-Шомон, добираться до которой Майкл предпочёл на такси. Расположившись за свободным столиком в дальнем углу, он демонстративно не стал изучать меню, а когда официантка попросила его сообщить заказ, то сказал, широко улыбаясь, что много наслышан о когда-то работавшем здесь Паскале Адане, чью телятину Маренго под карибским соусом обожала сама Эдит Пиаф.

В первый момент ему показалось, что официантка не поняла сути произнесённого и смотрит на него, словно на заезжего идиота. Однако после короткого замешательства она поблагодарила за комплимент и попросила подождать. Спустя минуту к столику явился управляющий, и Майкл снова повторил мантру про Адана и телятину Маренго.

Управляющий рассыпался в ответных любезностях и сообщил, что готов отвезти Майкла в другое место, где сможет предложить ему именно такой же рецепт телятины. Пожав плечами, Майкл ответил, что не имеет против этого предложения никаких возражений, и спустя сорок минут они вдвоём, словно старые друзья, с удовольствием обедали в загородном Доме Фурне на зелёном острове импрессионистов. Телятина Маренго, правда, оказалась невостребованной, поскольку оба гурмана оказались вегетарианцами.

Дело было сделано, и в тот же вечер Майкл вернулся домой.

*

Разумеется, информация о нашедшемся в Швейцарии “царском фонде” немедленно поступила из Парижа в Москву, где была расшифрована и принята в работу одной из отечественных специальных служб.

Начальник оперативного управления полковник Горин после уточнения необходимых параметров немедленно сообщил о поступлении особо важного донесения своему руководителю генералу Могилёву. Генерал приказал срочно подготовить расширенный доклад, отведя на выполнение этой работы всего час.

Точно в назначенное время полковник Горин явился в кабинет к генералу и лаконично изложил суть дела. Генерал Могилёв - стареющий, немного располневший, однако сохранивший статную офицерскую выправку исполин ростом под два метра с красивыми и немного грустными глазами - выслушал доклад, не задавая вопросов, после чего несколько раз внимательно прочёл подготовленную Гориным записку.

— Что полагаете по поводу источника?— поинтересовался он у полковника после небольшого раздумья.

— Ничего определённого сказать не можем. Шестнадцать лет молчал.

— Шестнадцать лет… На предмет дезинформации проверяли?

— Поручения выданы. Пока лишь подтверждается, что источник работает в финансовой сфере и, похоже, ни в чём себе не отказывает.

— А что если он с нашей помощью хочет от этих царских денежек себе отщипнуть?

— Вряд ли, товарищ генерал. Ему без нас, наверное, это было бы сделать проще.

— А молодую пару из России смотрели? Может быть, он не прочь нашими руками их нейтрализовать?

— Такое в принципе возможно, товарищ генерал, но я лично не вижу в этом особого смысла…

— Не видите… не видите? А зря не видите, Кирилл Петрович! Я на вашем месте приложил бы все усилия, чтобы отыскать какую-нибудь простую, объяснимую, человеческую причину поступка этого господина, молчавшего шестнадцать лет, да и закрыть это дело. Кстати, по его афганской биографии всё проверили?

— Так точно всё, Рудольф Викентьевич! Там всё нормально. За исключением, разумеется, того, что вызволением его из плена занимались американцы. А почему, простите, вы хотели бы это дело закрыть?

— Да потому, милый мой, что наживём мы с ним себе проблем! Не боишься?

— Честно говоря, я не думал. Мне показалось, что возвращение в нашу страну царских сокровищ было бы делом неплохим. Тем более что с нашими дореволюционными кредитами вопрос давно закрыт, и юридических препятствий для возврата денег возникнуть не должно.

— Всё правильно, я тоже подобный результат допускаю. Но прежде я хотел бы убедиться, что нас там не ждут сюрпризы.

— А чего конкретно вы опасаетесь?

— Чего конкретно? Да всего! Например, очень опасаюсь, что Российская Федерация этому… как там его - Мише Цимесскому - нужна лишь в качестве суверенного бенефициара, без доверенности которого царские деньги не станут отдавать. А он с нашей помощью правительственную доверенность получит - и ищи потом ветра в поле! Или другой вариант - “письмо счастья”, но на этот раз не из Нигерии, а из Швейцарии, только в миллион раз круче… Или ещё - в предвкушении дармовых денег мы разом напрягаемся, активизируем все свои законсервированные связи и каналы - а янки всё это счастье пишут и фотографируют. Как тебе такая возможность? Между прочим, мне почему-то кажется, что всё задумано именно для этой цели.