Юрий Шушкевич - Вексель судьбы. Книга вторая

С этими словами, низко и немного церемонно поклонившись, Лукерья удалилась из гостиной.

— Со всем согласна и всё понимаю,— после возникшей паузы вымолвила Мария, снова поднося к глазам платок.— Только почему тогда в своих стихах Алексей пишет, что будет просить за меня из тьмы и бездны? Ведь он заслуживает не бездны, а совершенно иного!

Борис помрачнел и в недоумении пожал плечами.

Неприятную ситуацию сумел разрядить Гутман.

— Я, конечно, совсем небольшой богослов или даже не богослов вовсе,— произнёс он, осторожно откашлявшись,— но не могу не заметить, что ваш друг поступает как человек, ответственно осознающий грань между Богом и людьми.

Мария несогласно поморщилась:

— Несколько месяцев назад он считал себя атеистом и заходил в церковь разве что для праздных дел, не имеющих к религии отношения.

— Но ведь всё-таки заходил? Человек, осознающий упомянутую мною грань, никогда у Бога не станет ничего просить или тем более требовать, но зато всегда будет стремиться сам выполнять работу, способствующую добру. Поэтому считайте, что в обращённых к вам стихам он просто немного перестраховался.

— Правильно, ведь он очень много для всех сделал добра,— согласился Борис.— Между прочим, благодаря Алексею моё одиночество вскоре закончится - мы с Олесей пожениться решили. Олеся утверждает, что если б не Алексей - она бы гарантированно погибла со своей скрипкой под развалинами особняка, раздавившего финансовых жаб.

— Я очень рада за тебя, Борь! Но если б не те жабы - Алексей бы жил. Будь же они прокляты!

— Не проклинайте никого, королева бельканто!— неожиданно театрально поспешил не согласиться с Марией непонятно откуда взявшийся ветеран.— Ведь пока наши проклятия не сбылись, а ошибки не сделались смертельными, у всех нас остаётся надежда, что всё может поправиться! Не отбирайте же её!

На том и порешили. Борис отдал распоряжения о прекращении розысков, ветеран Ершов распрощался и уехал домой по своим приятным хлопотам, а кинопродюсер Гутман, скоротав образовавшееся время за перечитыванием оставленных Алексеем записок, громогласно объявил, что “сериалу про Тухачевского - быть”.

Попрощавшись с Лукерьей, Мария, Борис и Гутман в сумерках погрузились в заждавшийся вертолёт. Вздымая ревущими турбинами ледяное облако, винтокрылая машина медленно воспарила над гаснущей в синих декабрьских сумерках заснеженной речной долиной с уходящими за горизонт бесконечными далями лесов.

— Господи, какая простая земля - а сколько страданий приняла и, не приведи Боже, ещё примет!— пересиливая полётный шум, произнесла Мария, сразу же замолчав - точно испугавшись собственных слов.

Вертолёт долго продолжал набирать высоту, после чего, вскарабкавшись под самую облачную кромку, развернулся в направлении столицы, которое легко угадывалось благодаря серебристо-золотому свечению, поднимающемуся от миллионов ярких огней. В предвкушении близящегося новогоднего обновления и весёлой предстоящей суеты это свечение воспринималось как свет маяка, неудержимо манящего к себе измождённых путешественников.

А на противоположной стороне неба, где утомлённое декабрьское солнце коснулось холодного горизонта, за тёмным гребнем из растревоженных косматых облаков во всю его ширину загоралась протяжённая и яркая полоса невероятно прекрасного лазоревого заката.

Москва - Краснодар - Благовещенск

2011-2014 гг

Редакция: 2016 г