Minor Ursa - Реализаты (СИ)

— Зима? — удивился Мэтт. — А что это?

— Ты что, с луны свалился? — в свою очередь изумился дрозд, и в этот момент даже тот, кто хоть что-нибудь понимал в причинах и следствиях, не нашёл бы в нём и тени сходства с замешанным в спектакле реализатом: — Зима — ужасно скверное время. Ни поесть, ни согреться, каждый раз засыпаешь и думаешь, что навсегда.

Он тяжело вздохнул и нахохлился, глядя на то, как за окном проплывает начинающая редеть темнота, а потом сверкнул глазами-бусинами снизу вверх:

— По-моему, ты не совсем здоров.

— У меня горло болит, — пожаловался Мэтт.

— Подожди-ка! — встрепенулся дрозд.

Он вспорхнул на ладонь, которой Мэтт опирался о подоконник, маленькой чёрной курицей потоптался по ней, то присаживаясь, то прислушиваясь, и, в конце концов, выдал заключительный вердикт:

— Да ты почти такой же горячий, как я. По-моему, у тебя температура. И, по-моему, для вас, людей, это нехорошо.

— И что делать? — растерялся Мэтт.

— Спать, — уверенно заявил дрозд. — Я всегда в таких случаях сплю.

Бенжи, как и планировал, ждал Аю в зале ожидания у выхода с миграционного терминала — там, где толпились встречающие, и стоял резкий и тягучий запах суррогатного кофе.

Он пристроился в стороне от толпы, под одним из передатчиков, накрывающих зал бесплатным вайфаем, и, пользуясь удобным случаем, гонял местный поисковый движок по запросу "потребности человека".

Что касалось его собственных потребностей, то с ними всё было просто и более или менее понятно. По большому счёту в отсутствие движущей им цели даже та единственная, которую можно было бы считать базовой — потребность в периодической подзарядке — таковой не являлась: Бенжи прекрасно понимал, что случись ему как-нибудь не добраться вовремя до источника тока, сам он не будет по этому поводу ни грустить, ни тревожиться.

Для человека же важно было всё: постоянная вовлечённость в протекающую мимо человека и сквозь человека вселенную обязательно должна была иметь отличную от нуля степень. Запахи, звуки, отражения — всё это составляло саму суть человеческой жизни, всё это и было ею.

Надо сказать, любопытство Бенжи было не совсем праздным: пристально вглядываясь в абстрактного человека, он через него вглядывался в Аю.

К тому моменту, когда она появилась на входе в зал, он успел уяснить, что удовлетворение всех человеческих потребностей было не только невозможным, но и нежелательным, и как раз заканчивал оформление договора на покупку студии в районе Рю дес Лилас.

— Я не знаю, что я намерен с тобой делать, — заявил он Ае, — хотя бы потому, что не знаю, что ты намерена делать со мной. Но общая квартира для всего этого у нас, похоже, уже почти есть.

— Вот и славно, — сказала она так буднично, словно изначально была во всём уверена. — Тогда сегодня в ней должно пахнуть яблоками.

Рю дес Лилас была узкой зелёной улочкой, выходившей торцом на десятые ворота Орли. Близость к космодрому делала её шумной и многолюдной.

Бенжи сразу узнал этот дом: он был точно таким же, как на рекламной голограмме в сети — разноярусным, жёлто-белым, с полукруглыми прозрачными балкончиками вдоль вертикальных рёбер и широкими зелёными галереями.

— Вроде бы мы теперь живём с тобой на самом верху, во-он там, — показал он.

Квартира была пустой и, видимо, именно поэтому показалась Бенжи большой и гулкой. Даже от самого входа в огромном, во всю стену гостиной, окне было видно, как в небе над Орли трассируют многочисленные лунники.

Андроид замешкался, сгружая у входа яблоки.

— Бенжи! — позвала откуда-то из глубины Ая. — Иди сюда.

Она ждала его у окна: огненно-рыжая девочка в ярком голубом платье на фоне ярко-голубого неба.

— Я тоже хочу подарить тебе кое-что.

— Что? — беззаботно откликнулся он.

Она шагнула ему навстречу и обняла, — так, что её прищуренные глаза оказались в нескольких сантиметрах от его глаз:

— Воспоминания. Ты только не бойся.

Как это, удивленно и пока ещё благодушно подумал Бенжи, ты же знаешь, я не умею бояться, но вопрос замер у него на губах, потому что внутри у него внезапно поднялось неведомое.

Может быть, всё началось с Аиных пальцев, а, может, с его спины, которой эти пальцы касались, — он не знал, но только кожа его под её пальцами неожиданно стала мягкой, и в ней зашевелилось то, чему у него пока не было названия.

— Это нервы, Бенжи. Это растут нервы. Ничего не бойся, — улыбаясь, шептала Ая, глядя внимательно в его до предела расширившиеся зрачки. — Я просто хочу показать тебе, что такое быть человеком.