Михаил Темнов - День восьмой

– Может, и так, – вздохнул Шитарна. – Но всё равно это опасно для большинства. Это нарушает все постулаты! Мы выросли в социуме, мы привыкли верить. У нас есть установки и устои? Как без этого?

– Даже представить себе не могу, – задумался Майкл. – Но вы же ощущаете, что всё меняется? Может, тем, кто это поймёт, примет и переживёт, откроется то, что мы ищем?

Рам был озадачен. Он, закопавшись в свои поиски, потерял возможность смотреть на вопрос шире и с другого ракурса.

– А что бы, Майкл, было, если бы наша цивилизация пошла по гуманитарному пути развития? – продолжал своё Рам.

– Мы с технократией никак не можем остановиться! – чуть повысил голос Вебер. – Гуманитарная составляющая декларируется для приличия, но роли не играет. Разве что в искусстве. И то…

Скрывая раздражение, Майкл продолжал:

– Как мы можем обсуждать то, чего с нами не было? Робкие попытки были, но мало к чему привели. И что такое, в конце концов, гуманизм? Это мировоззрение, проповедующее равенство, справедливость, любовь к людям, уважение к ним, и так далее и тому подобное. Вроде бы светлые и правильные постулаты. Не так ли? Но они используются человечеством в интересах правящих (или оппозиционных, желающих стать правящими) классов или групп.

– Ну зачем вы так резко? – нахмурился Шитарна. Вот религия…

Но, извинившись за собственную невоспитанность, Майкл его перебил:

– И религия тоже использует это понятие в своих интересах. Например, когда нужно набрать побольше адептов, чтоб потом повести их на какой-то политический крестный ход или объявить войну за религиозные ценности. Крестоносцы были? И очень они любили неверных? И вообще, почему каждая религия считает, что только она права? Бог один! А у меня создаётся впечатление, что его разрывают на куски, чтоб отхватить себе тот, который кажется истинным!

Шитарна сначала почти испуганно слушал Майкла, потом задумался, успокоился и сказал:

– Майкл, вы во многом правы, но слишком категоричны и, извините, не очень знакомы с другими религиями. Далеко не все так агрессивны.

Он по-дружески похлопал Майкла по плечу:

– Давайте всё-таки вернёмся к теме нашего разговора.

Майкл и сам не мог понять, почему его так затронула вроде бы нейтральная тема гуманизма. А ещё он удивился своей резкости, так не свойственной ему прежде. Извинившись, он попросил Шитарну продолжать.

– Ладно, продолжим о занимательном, – прервал его индус. – Приведу вам общеизвестные примеры по феномену человеческого мозга, вызывающие удивление и восхищение, подтверждающие, что в каждом из нас дремлет невероятный творческий потенциал.

Как утверждают историки, полководцы Юлий Цезарь и Александр Македонский знали в лицо и по именам всех своих солдат – до 30 000 человек. Этими же способностями обладал и персидский царь Кир. Он знал каждого из 20 000 жителей греческой столицы.

– При всём моём уважении к древним историкам и указанным личностям, – вклинился ещё не остывший Майкл, – я скептически отношусь к таким утверждениям. Они алогичны.

– Какие у вас основания? – удивился Рам Шитарна.

– У перечисленных вами полководцев, как, впрочем, и у царя Кира, не было необходимости знать каждого в лицо и помнить поимённо. Разные социальные уровни. К тому же, на это требуется много времени. Хотя бы для того, чтобы каждого не только увидеть, но и услышать. Но я соглашусь с тем, что указанные личности обладали феноменальной памятью и поэтому помнили всех, с кем общались по роду своей деятельности. Всё остальное приписала народная молва. Так обычно и бывает.

– Вы слишком придирчивы, Майкл. Признаю, что правы, но сути это особо не меняет. Есть другие примеры, которые вы вынуждены будете признать.

Например, Сенека был способен повторить 2000 не связанных между собой отдельных слов, услышанных лишь раз. Ереванец Гарибян сумел запомнить и повторить в озвученной последовательности 1000 иностранных слов на языках, которые никогда не знал и не изучал: кхмерском, арабском, бенгали, урду, английском, немецком, дари, итальянском и эсперанто. А гениальный математик Леонард Эйлер помнил шесть первых степеней всех чисел до ста. А есть ещё и «счётчики» – люди, которые могут вести счёт в уме, оперируя астрономическими цифрами.

Известный академик Иоффе по памяти пользовался таблицей логарифмов, в которой 30 000 000 цифр. Японец Хидаки Тайморо знал наизусть число «пи» вплоть до 15151-го знака после запятой. Тайморо вынимал цифры из своей памяти группами, по тысяче. А югослав Гаджанский уже в одиннадцать лет за одну минуту извлекал корень 21-й степени из двадцатизначного числа.