Михаил Каппи - Упавшие облака

Кто-то нежно дотронулся до его волос, и та же нежная рука погладила по щеке.

– Эй, ты чего? – послышалось издалека. – Филипп! Филипп! – настойчивый, приятный женский голос глухо просачивался в сознание.

Внезапно парень открыл глаза – и увидел лицо любимой девушки.

– Филипп, что случилось? Ты весь в поту. Это всего лишь сон, обычный сон, успокойся.

Тяжело дыша, молодой человек не хотел вспоминать о том, что приснилось, тем более рассказывать о своем сне. Поскорей все забыть – вот желание, охватившее его, но каждая деталь увиденного врезалась в память так глубоко, что он долго еще задавался вопросом, сон это был или эпизод из жизни, нарушивший очередность хронологических событий…

То, что мы есть сегодня, это следствие наших

вчерашних мыслей, а сегодняшние мысли

создают завтрашнюю жизнь.

Жизнь – это порождение нашего разума.

Будда

– Филипп, как ты думаешь, в чем заключается наша работа? – спросил высокий худощавый человек в белом халате.

Он посмотрел на собеседника уставшими грустными глазами, скрестил руки на груди и оперся на массивный стол, почти усевшись на него. Глубокий, немного хитроватый взгляд сверлил молодого ученого, нетерпеливо ожидавшего ответа.

– Мистер Нименд, я понимаю, что ваш вопрос с подтекстом? Попытаюсь ответить. Основная задача – произвести на свет открытие, столкнув элементарные частицы в Большом адронном коллайдере, – начал Филипп стандартной фразой, которую повторял множество раз на всевозможных научных конференциях.

– Главное, чтобы не в Последнем адронном коллайдере, как некоторые изволят шутить, – серьезно, но с ноткой иронии, перебил его Клаус.

– Это будет нечто невообразимое! Триумф науки! Мы сможем заглянуть в самое сокровенное. Представьте себе…

Клаус на полуслове прервал молодого коллегу. Странный, но хорошо воспитанный Нименд в последнее время все больше не походил на себя.

– Ну, это как раз всем понятно. На самом деле мы пытаемся обмануть природу, сунув свой нос, куда не следует. Стремимся увидеть то, что не под силу разглядеть. Отчаянно и бесцеремонно стараемся постичь то, что не может быть осознано нашими безгранично ограниченными органами чувств, – скептически подытожил профессор.

Клаус Нименд был волевым и решительным человеком, но несколько последних месяцев его что-то угнетало. Его лицо казалось теряло четкость линий, твердость и ясность, становясь размытыми. И дело было не только в потускневших карих глазах. При взгляде на профессора создавалось впечатление, что кто-то нарочно приглушил в нем свет. Что в действительности происходило внутри этого замкнутого человека, знал только он сам. Даже Творцу было не под силу разглядеть все, что скрывалось за потухшим взглядом.

Его давний и преданный помощник и коллега Филипп Бьянчи приписывал это хронической усталости, но может ли усталость стереть мужественность и наложить маску недовольства или неуверенности? В коротких густых, некогда черных волосах Клауса уже изрядно пробивалась седина. Причем появилась она как-то внезапно. Филипп терялся в догадках, о причинах изменений внешности коллеги.

Чем ближе был день этого поистине грандиозного научного события, тем нервознее и раздражительнее становился Клаус.

– Понимаешь, Филипп, все как-то слишком гладко у нас получается, все расчеты идеальны, и это меня очень настораживает.

– Мистер Клаус, вы для меня всегда были и остаетесь авторитетом. Я уверен, что все пройдет так, как мы планировали.

– В последнее время все сложнее переубедить себя, что мы вправе обмануть природу… Мы замахнулись на самое святое – на таинство рождения Вселенной. Каково быть свидетелями того, что произошло почти тринадцать миллиардов лет назад? – Клаус попытался снять напряжение.

Что-то тревожное было в голосе и глазах профессора. И снова Филиппу захотелось списать это на отсутствие полноценного сна в течение трех месяцев. Конечно, можно сослаться и на перевозбуждение нервной системы, ведь они стояли на пороге величайшего открытия, благодаря которому, вероятно, изменится не только фундаментальная физика, но и весь мир. Но главной для Клауса была цель, к которой он уверенно шел все эти годы, надеясь, что она будет достигнута.

Молодой человек пристально и преданно смотрел на собеседника. Детские глаза за очками казались еще больше. Филипп старался походить на Нименда. Складывалось впечатление, что он изучает своего наставника, не упускал ни одной детали в его поведении, манерах и одежде.