Юрий Слобода - Апокалипсис

Добралась живая рука богомаза до Христа. Душа глаза потупила. Вождей малевала – не краснела, а здесь словно зенки опустила, увидев глубокие очи Спасителя.

Просфорное тело опутала паутина трещин. Зияла шрамами штукатурка. На жёлтых восковых пальцах Иисуса лежала коричневой пудрой пыль. Только цвяхи отдают металлом. Не тронуло их время. Засучил рукава Андрей Рублёв ещё выше. Солнце яичным желтком в небе болтается. Через оконную глазницу перепачканным лучом краску размешивает.

Одевается фреска в пастельные тона. Зашевелилась плащаница. Солнечный зайчик за кистью следует. Пушистый, как вербная почка. Пробежал он по впалой груди, наполняя её искрой божьей. Лепесток кисти пульс прощупывает. Вздрогнула синяя жилка. Затрепетала в ней жизнь. Вздохнул Христос.

А дальше, увидела она отца в глухой деревушке Забайкалья… И в городе Улан-Удэ… в музее, стоящего рядом с её мамой

Будущее у них украли, те, которым они доверяли… Но их предали. Теперь, мрачные пейзажи умерших городов призраками возвышались над серыми солончаковыми степями…

Мама Кира повернула своё красивое лицо и тени шмыгнули из уголков глаз в густой воздух ночи. Где набухает интимная близость крошечных звёзд неба, мечтающих о галактике. И где суетятся копошащиеся тела Земли, населяющие насекомыми жизнь. И у каждого, свой час времени.

– В каждом заложена реальная возможность сотворить чудо – говорила она.

– Как у канатоходца, идущего под куполом, демонстрирующего беспредельную возможность совершенства организма.

А в прозрачных облаках того прошлого, таял фосфорный диск и вновь разгорался от лёгкого дыхания ночного неба.

А Роза Андреевна уже стала забывать, какое бывает небо.

Окна лаборатории были большими и не такими узкими и маленькими, как в комнатах сна и принятия пищи. Но чем через эти стёкла любоваться, бетонными унылыми строениями каменного города рабов?.. В разрушенных зданиях советского прошлого работали убогие труженики, чьи отцы и деды поднимали эту страну на своих плечах в пятилетки, приближая эру светлого будущего, которое не состоялось

А в прошлом было светло и прекрасно! Какое восхищение захлестнуло её душу, когда Роза Андреевна увидела тайгу, по которой шёл её отец.

В дремучих таёжных джунглях, прорастая, уже закипал май. Громокипящая Геба не скупилась. И тайга, встав на четвереньки, лакала небесную щедрость. Каждая иголочка, раздевшись, любовалась изумрудным тельцем в зеркальце-дождинке. И лес набухал, напиваясь силы. Бродили ошалелые запахи. Копошилась и шевелилась жизнь. Сновала, вынюхивала, подняв уши торчком. Кедры раздвинулись, открывая путь общения с всевышним. И Роза Андреевна увидела себя маленькой девочкой, попавшей по волшебству доброй феи в этот сказочный лес.

Бархатно-живой зелёной скатертью поползло под ноги липкое болото. Андрей ступил на него. Оно зашевелилось дряблым телом. Задрожали испуганные лютики. Искусница чаруса соткала его. На стеблях осоки, глупели стрекозы, покачивались в паучьих гамаках мухи. Малютки-незабудки играли в догонялки с солнечными зайчиками.

– Как прекрасен был мир прошлого – мысленно прошептала Роза Андреевна, окунаясь в этот мир, как девчонка.

И она тоже шла дальше… Величественные папоротники открывали дорогу в сказку. Пахло всеми чудными травинками и цветочками. Шелестело, хлопало крыльями, возилось, сюсюкалось с букашкой…

– Этот мир и сейчас существует, просто от тебя его закрыли как крышкой гроба – тотчас, ответил «внутренний голос».

– У всего человечества украли будущее…

И неожиданно, перед ней стала появляться голограмма, становясь всё более устойчивой; фокусируя резкость и контраст. Бледно-белая размытая, затем, сине-изумрудная… замельтешила цветовая палитра… и… наконец, она приняла естественные цвета и оттенки окружающего пространства. Перед ней стоял её отец «Андрей».

– Здравствуй, Роза.

– Здравствуй, «папа».

– Ну, вот и встретились.

– Скажи, «Андрей», – обратилась она к йоту, – а голограмму кто-то видит, кроме меня?

– Нет, а что, надо?

– Пока, не надо… Нельзя, чтобы нас заметили.

– Меня и не заметят, а вот тебя могут утилизировать, как пришедшую в негодность на почве психического расстройства. Со стороны заметно, как ты общаешься с призраком, разговариваешь с пустотой. А это уже диагноз – шизофрения. И, более того, галлюцинации при психических расстройствах, помимо шизофрении, а также шизоаффективного расстройства, могут возникать при биполярном расстройстве, униполярной депрессии, диссоциативных расстройствах и нервной булимии. Тебя сотрут тут же. Поэтому, общаться станем в сжатом режиме, не заметном для глаза биологического организма в окружающем нас мира. Это не подлежит и техническому отслеживанию. А спецсредства здесь не установлены.