Алексей Филановский - Paradise project

Состояние организма показалось врачу удовлетворительным. С интеллектом тоже, кажется, все было в порядке. Но чем больше она просила больного привстать, поднять руку или ногу, облокотиться на подушку без помощи «умной кровати», тем более явно в его глазах проступал вопрос, на который трудно было ответить не то что без ста, а и без двухсот грамм.

И сейчас Лиля раздумывала, не налить ли пациенту для облегчения восприятия.

У меня еще никогда не было такого симпатичного врача. Да и вообще у меня никогда врача не было. И полночи впереди. И она тут скучает явно. Похоже, что клиника дорогая, и у нее на дежурстве минимум спокойных пациентов. Кстати, как я все-таки тут оказался. Десенка – надо же. Даже названия не помню. Странный наркоз в этот раз. Я и не напивался в жизни так, чтобы не помнить, как где-то оказался.

Спать уже не хочется, но и глаза закрываются. Может, кофе попросить. Вряд ли, конечно. Но попросить-то можно. Но самое главное – что мне оперировали-то, если не болит ни черта. И разговаривать могу. И трубки в шее нет. Чувствую себя Шариком, только без шрамов с колчаковских фронтов. Хотя шрамы может и есть, зеркала то нет, а трогать себя боязно.

Ладно, попрошу, пожалуй, кофе с минетом. Шансы на кофе в этом случае могут увеличиться. Господи, какая же я свинья. Ну а с другой стороны, чего она такая умная и красивая.

– Лиля, а будет очень нагло попросить чашку кофе? У вас есть ночные службы быстрого реагирования, которые могут прийти на помощь еще недавно умирающему? Если вы скажите, что кофе нельзя, я пойму. Если скажите, что целоваться не будем, тоже пойму, но это потребует больших усилий.

– Кофе? А коньяк в кофе налить или в отдельный бокал?

– Грешно смеяться над больными людьми

– Не смеюсь. Ночная смена есть. Кофе сделают, у нас отличная кофеварка. Коньяк мой личный, не успела выложить из машины – катается в багажнике. Мартель Кордон Блю. И я не шучу, и не издеваюсь. Взамен попрошу держать себя в руках, по возможности. И это не о поцелуях. Подождете 10 минут? Свет реагирует на движение, но если хотите, я вам оставлю полный. Это сенсор вызова на тот случай, если почувствуете себя плохо, пока я буду ходить за коньяком. Придет другой дежурный.

– Тогда, эспрессо с молоком, и коньяк отдельно в бокал. Кордон Блю грех с чем-то смешивать. Постараюсь дождаться вас без эксцессов.

Лиля предупредила коллегу, что ненадолго выйдет, набросила плащ, и отправилась на парковку. В апреле она предпочитала оставлять машину на улице, рядом с корпусом, чтобы лишний раз подышать речной весной, приезжаю на работу, или уезжая с нее. А сейчас проветриться совсем не мешало. К эйфории от врачебной удачи и неординарного события примешивалось странное чувство. Она легко и свободно общалась со знаменитостью, которая не знала, что она знаменитость. А еще это был мужчина, и она находила его привлекательным. И ей нравилось то, что он пробует границы, пытаясь флиртовать, опираясь на комичность самого предположения, что он может флиртовать. Интересно, а что у него с одеждой. В клинике ничего не было, что и понятно. В принципе, он утром вполне может пойти прогуляться, но без одежды это будет сложно. Ладно, будет день, будет пища. Пока надо его ввести в курс дела.

По ощущениям прошло совсем немного времени, или он опять успел провалиться в сон. Лиля пришла с подносом. Аромат кофе заставил прослезиться. Он даже не мог подумать, как сильно он хочет кофе. На подносе было две чашки и два бокала. Бутылку девушка принесла отдельно в бумажном пакете. Не хватает только свечи, чтоб жар соблазна вздымал, как ангел два крыла… Впрочем, и ангел и жар в наличии.

Адам жадно нюхал кофе. Это было поразительно, он готов был выть от наслаждения, и говорил сам себе, что больше всего на свете он сейчас хочет чашечку кофе. Первые глотки торопливые, но не жадные, отдавая честь напитку.

Теперь коньяк. Господи, есть же вечные ценности в этом мире. Не буду прикасаться губами, побуду немного ангелом, вкушающим свою долю, и обозначающим восторг трепетанием ноздрей и крыльев.

Если мне принесли коньяк, операции вчера точно не было. Лиля, хоть и выглядит, как Лилит, пришедшая посмотреть как там дела у свежесотворенного Адама, но вряд ли позволит себе вольности со здоровьем пациента. Тем более, что он уловил легкую тревогу в ходе сессии вопросов и ответов, призванных, как ему показалось, засвидетельствовать, что он в здравом уме и твердой памяти.

Как же жадно он пьет. Может, стоит пролежать 15 лет, чтобы так ярко воспринимать все вокруг. И это он еще в ресторан не пошел. И мы с ним не переспали… Последняя мысль явно была лишней, но втиснулась в ряд, органично дополняя перечень грехов или райских наслаждений.