Виталий Полищук - Незримое, или Война в иномирье. Монасюк А. В. - Из хроник жизни – удивительной и многообразной. Книга вторая

До Анатоля у меня была только Анни-Лиза. Когда я узнала, что она больная и умрет, я тоже умерла. Внутри, понимаете? Моя душа умерла, окаменела.

Когда Иванов выбрал меня и предложил вылечить Анни, за это я была готова на все. Анатоль понравился мне, и я ожила после встречи с ним. Но когда он вылечил Анни, когда повез меня в Москву… Вы – мужчина, вам не понять, насколько женщине важна трепетная нежность и бережное к ней отношение. А вы спрашиваете, как сильно я люблю его…

А Анни… Вчера она спросила, можно ли ей будет называть дядю Анатоля папой – она уверена, что мы будем жить единой семьей. Боже мой…

Женщину, наконец, отпустило, она упала головой на колени и зарыдала. В голос, отчаянно, как плакали русские деревенские бабы, потеряв самое главное в жизни – мужчину-кормильца.

Селезнев подошел к двери, остановился, и очень серьезно глядя на нее, негромко сказал:

– В России говорят – «Устами младенца глаголет истина». Уверяю вас – Анни не ошиблась. У вас все будет хорошо.

Мы все хотим этого. Утром вас у подъезда будет ждать Николай.

Селезнев поспал всего несколько часов, но уже в девять утра, гладко выбритый, со свежим лицом он сидел у дверей кабинета Анатолия.

Только после ухода Александра и Марты он вошел в освободившийся кабинет. Анатолий Васильевич сидел за столом и что-то выискивал на экране дисплея ноутбука.

– Здравствуйте и садитесь! – он рукой указал на кресло. – Догадываюсь, что вы с хорошими новостями.

– Это – как посмотреть. Анатолий Васильевич, я нашел крота.

– Значит, именно крот?

– Да. Подготовленный, залегендированный и внедренный для выполнения специального задания. И это – хорошая часть моего сообщения.

Монасюк с любопытством уставился на него.

– Это – ХОРОШАЯ? Тогда какая часть, по-вашему, плохая.

«Резать нужно сразу, подумал Селезнев. По живому резать – зато потом быстрее полегчает»…

– Это – Джолианна Тортеуар.

– Тортеуар?.. – не понял Монасюк, и тут…

Сердце у него в груди вдруг глухо тукнуло и остановилось. В нем онемело все. На несколько секунд он тоже умер, но не душа у него умерла на несколько секунд, умер он весь, потому что душа с этого мгновения умерла у него надолго…

Всхлипнув, он вдохнул воздух, мир вокруг начал оживать, он вновь почувствовал биение сердца, он почувствовал, что ожил его разум, он начал понимать то, что ему тем временем говорил Селезнев.

– Джоли фактически невиновна, Васильич. Нельзя ее ни в чем обвинять, понимаешь? Вообще не виновна, как это странно ни звучит! Ну, бывают такие ситуации в жизни, когда человек вроде бы виноват, а в действительности не виновен. Ни в чем.

– Тогда почему она молчала? Почему мне не сказала? – Монасюк приходил в себя постепенно, но вера Селезнева уже проникла в него, и заразила его, и подкреплялось это тем – что он сам хотел верить в это.

– Давайте, я расскажу все по-порядку, и сразу все станет на свои места.

Осиновский решил, что вы сможете помочь ему убрать руководителей России и заменить их на его людей. Такая вот дурацкая идея!

– Вовсе не дурацкая, – ответил Анатолий Васильевич. – Я бы мог это сделал легко, только никогда и не подумаю делать что-либо подобное!

– Значит, не ошибался Осиновский. Он вас уговорил «поквасить» виски в баре, помните, сразу после вашего приезда в Швейцарию? Завел разговор о женщинах, по-пьяни вы с ним и обменялись мнениями, какие вам женщины больше всего нравятся. Он вам пел об одной, второй, третьей…

А вы – подставились. Вы не сказали, мол, вот та ничего, и эта, потом вон та… Нет, вы назвали одну – голливудскую звезду Орнелу Мутти.

А больше ничего Осиновскому и не было нужно. Тут же, чтобы не засветиться, не в Швейцарии, а в соседней Франции организовали конкурс двойников: «Десять красивейших женщин Голливуда» (списочек, естественно, разработали так, что в него попала и Мутти).

Кстати, двойников у нее нашлось гораздо меньше, чем у других – всего три. Но по внешности, по возрасту, и главное – по особым обстоятельствам подошла им Тортеуар.

У нее была дочь, больная лейкемией. И, конечно, не было денег на операцию.

Осиновский лично встретился с ней. И обговорил условия сотрудничества: она ему – вас, точнее, нужную информацию о вас, а он ей – операцию дочери по пересадке стволовых клеток костного мозга, оплаченную на год квартиру в Женеве, работу в контролируемой им фирме по специальности психолога, и подвод к вам. Для этого они втемную использовали Гимли – мол, подарок, вам такие женщины нравятся, если что – он тебе спасибо скажет…