Михаил Панферов - Рыжая ведьма и Мальчик-шаман

– Я ее уже съел, – сообщил Змей и отрывисто засмеялся: – Ха-ха-ха!

– Не! Не! – пискнул малыш и крепко зажмурил глаза. А когда открыл опять, Змея уже не было. Он лежал совсем, как сейчас, глядя в пустой белый потолок, пока не пришел отец…

Провалявшись на полу пещеры часа два, Науали наконец-то задремал. Ему снился обычный сон, правда, очень яркий. Он видел Иксочитли, которая вместе с Тепо собиралась в путешествие. Они купили билеты, сели в поезд. Паровоз сперва пыхтел по равнине, потом карабкался по какому-то горному серпантину и вот выбрался на ветхий мост, перекинутый над бездной: тот самый, из его снов. Поезд не добрался и до середины моста, когда вдруг хрустнуло несколько балок, беспорядочное нагромождение которых держало эту конструкцию над пропастью. Мост прогнулся, сломался посередине. Его полотно полетело вниз, увлекая за собой вагоны как синие бусины, нанизанные на нитку. Этот сон преследовал Науали с младенчества. Только раньше в вагоне всегда была мама, а теперь…

– Читли! – вырвалось у него. – Читли, не-ет!!! – Но тут он вспомнил, что спит, а Иксочитли жива-здорова, целуется в пасти у Змея с Тепо. Мысль об этом выбросила его из течения сна. Он стоял на целом и невредимом мосту, держась за его деревянные перила. Сверху палило ярко-рыжее неподвижное солнце. Далеко внизу вертикальные склоны пропасти терялись в вязком голубоватом тумане. Все было преувеличенно ярким, как на картинке, нарисованной художником-никан-тлака.

«Где они ? Почему не приходят? А что, если…» – Науали подтянулся, перебросил через перекладину ногу и рухнул вниз. Падение длилось всего несколько секунд. А потом он открыл глаза в той же пещере. «Сплю или нет?» – поднял к лицу свою правую руку и смотрел на нее, пока она не потеряла форму и не расплылась в воздухе чернильной кляксой.

«Все-таки сплю. Только где они , Подземный Владыка их раздери?!»

Науали встал, прошелся по пещере. Все было точно таким же, как наяву. Только справа у входа лежал какой-то странный светлый камень: раньше его здесь не было. Подойдя ближе, Науали понял, что это губка. Та самая. Даже мыльная пена выступила по бокам.

«Ты здесь откуда?» – подумал он, поднимая губку с земли.

«Не твое дело, отпусти». – Губка разговаривала. Пожалуй, это было странновато даже для сна.

«Ты что, одна из… этих ?»

«Если ты о тех, кто приходит в ваши сны погреться, то да», – вспыхнуло в голове. Это были не слова, а скорее мгновенное прозрение, когда еще не успел задать вопроса, а уже знаешь ответ.

«Почему вы прячетесь? Хотели меня убить, а теперь прячетесь…» – поинтересовался Науали.

«Ты сильный, мы не можем тебя убить, – прилетел ответ. – Мы хотели только погреться».

«А мне так не казалось», – заметил он.

«Ты боялся, – пояснила губка. – Вокруг тебя было много жирного вкусного страха, и мы приходили. Теперь ты не боишься, нам незачем приходить».

«И все? – разочарованно вздохнул юноша. – Все настолько глупо? И… скучно?»

«Если захочешь, тебе больше никогда не будет скучно»: – бодрым уверенным тоном отозвалась губка.

«Как это?»

«Тебе скучно, потому что от тебя ушло твое маленькое человеческое счастье. Ты считаешь себя несчастным и даже не догадываешься, что на самом деле счастливее большинства людей».

«Как это?» – повторил он.

«Для тебя открыты двери сна. Многие люди отдали бы что угодно даже за половину твоей силы. Твой сон – это дорога. Она ведет в бесконечные миры. Счастье, которое ты потерял, нельзя даже сравнить со счастьем, которое ждет тебя там ».

«Может, ты и права, – задумчиво протянул Науали, – но я почему-то тебе не верю».

«А мне не надо верить, – продолжала наседать губка. – Летим со мной и сам все увидишь. Хочешь?»

Он долго молчал, а потом не очень уверенно произнес:

– Хочу.

В следующую секунду Науали уже летел к яркому лучистому пятну золотого света – к выходу из пещеры. Только что неровно очерченный лаз был на расстоянии вытянутой руки; теперь Науали летел к нему бесконечно долго: чем дольше, тем сильнее он уменьшался в размерах. Когда юноша все-таки приблизился, выход стал щелью шириной чуть больше его запястья. Науали растерялся, но голос в голове приказал:

«Ничего не бойся, вперед».

Науали толкнулся в упругую преграду. Она была как будто из плотной гуттаперчи. Ему потребовались все силы, чтобы просунуть туда голову. Вокруг был только золотистый свет: яркий, но не ослепляющий. Как в симфонии в сплошном звуковом потоке слышатся отдельные ноты, так и в этом свете был плеск теплого моря, нежная улыбка Иксочитли, мамина песня из детства, тысяча других вещей. Таких прекрасных, что он чуть не плакал от радости.