Роберт Хайнлайн - Туннель в небе. Имею скафандр — готов путешествовать!

Отец пожелал мне спокойной ночи и пошел спать.

Я решил, что неразумно сжигать перед собой мосты. В любом случае — скафандр мой до середины сентября, а там, кто знает, может, он мне надоест.

Но он мне не надоел. Скафандр — это чудо техники, космическая станция в миниатюре. Хромированные шлем и плечи переходили в асбесто-силиконово-фибергласовый корпус, жесткий, но с гибкими суставами. Суставы были сделаны из такого же прочного материала: при сгибании колена специальные мехи увеличивали объем перед коленной чашечкой ровно настолько, насколько приближалась к ноге ткань скафандра сзади. Без такого устройства много не проходишь: внутреннее давление, которое может доходить до нескольких тонн, заставит человека застыть на месте как статую. Эти компенсаторы объема были покрыты двойной броней, даже суставы пальцев и то покрывались ею. К скафандру крепился тяжелый фибергласовый пояс с зажимами для инструментов. Специальные лямки позволяли регулировать высоту и вес. Также в комплект входил заплечный мешок (сейчас пустой) для баллонов с воздухом. Для батарей и прочей мелочи были предусмотрены внутренние и наружные карманы на молниях.

Шлем вместе с частью заплечья откидывался назад, и передняя часть скафандра открывалась двумя молниями на прокладках, образуя дверку, в которую приходилось втискиваться. С застегнутыми шлемом и молниями скафандр вскрыть невозможно из-за давления внутри. На горловом обхвате и на шлеме смонтированы переключатели, а огромный шлем содержит резервуар с питьевой водой, по шесть контейнеров для таблеток с каждой стороны, справа от подбородка переключатель рации, а слева переключатель, регулирующий поток воздуха; еще там были: автоматический поляризатор для окуляров, расположенных перед лицом, микрофоны и наушники, в утолщении за затылком располагались радиосхемы, а над головой аркой выгибалась приборная панель. Знаки на циферблатах приборов располагались в обратном порядке, потому что космонавт видел их в отражении внутреннего зеркала, смонтированного спереди, на расстоянии четырнадцати дюймов от глаз. Над окошком шлема устанавливались две двойные фары. На макушке — две антенны: штырь передающей антенны и рожок, выстреливающий короткие волны, как из ружья. Ориентировать его следовало, становясь лицом к принимающей станции. Всю поверхность рожка, за исключением верхней части, покрывала броня.

Вам-то кажется, что скафандр переполнен, как дамская сумочка, но на самом деле все сделано так компактно, что просто красота, и голова, когда смотришь в окуляры, ни с чем не соприкасается. Если откинешь голову назад, то видишь отражения циферблатов, наклонишь вперед — и можешь подбородком оперировать клапанами-регуляторами, чтобы глотнуть воды или съесть таблетку, достаточно поворота шеи.

Все оставшееся пространство заполнено губчатой резиной, чтобы ни в коем случае не разбить голову.

В общем, скафандр мой был похож на первоклассный автомобиль, а шлем — на швейцарские часы.

Но баллонов с воздухом не имелось, так же, как и всей радиооснастки, за исключением антенны, не существовало маяка и аварийного радарного целеискателя, внутренние и наружные карманы оказались пусты, а с пояса не свисали инструменты.

Когда я прочитал инструкцию и выяснил, что должно было содержаться в полном комплекте, я понял, что от автомобиля мне достался один лишь остов.

И я решил, что просто обязан привести его в порядок. Прежде всего я тщательно протер скафандр «клороксом», чтобы уничтожить запах раздевалки. Потом взялся за систему воздухоснабжения. Хорошо, что вместе со скафандром прислали инструкцию, потому что почти все мои прежние представления о скафандрах оказались неверны.

Человек потребляет всего около трех фунтов кислорода в день, казалось бы, он может нести на себе месячный запас кислорода, особенно в космосе, в невесомости, или на Луне, где три фунта весят только полфунта. Что ж, для экипажей космических кораблей и станций или для аквалангистов это допустимо: они прогоняют воздух через негашеную известь, чтобы очистить его от углекислого газа, и дышат им снова. Но в скафандре так не сделать.

Даже сегодня многие говорят о «жутком морозе космоса», но ведь космос — это вакуум, а если бы вакуум был холодным, то как бы термос сохранял кофе горячим? Вакуум — это ничто, он не обладает температурой, он только изолирует.

Три четверти того, что вы съедаете, преобразуется в тепло — в огромное количество тепла, его ежедневно выделяется столько, что хватит растопить фунтов пятьдесят, а то и больше льда. Звучит невероятно, правда? Увеличивая температуру реостатом, вы выбираете более подходящее соотношение для обогрева. Тело производит столько тепла, что от него приходится избавляться — точно так же, как приходится охлаждать автомобильный двигатель.