Борис Зотов - Каяла (В сокращении)

- А где доказательства противоположного? Все, что написано где-либо о походе, говорит о том, что наше войско было именно конным. Найдите хотя бы одно место в "Слове" или в летописи, из которого можно было бы заключить, что хотя бы часть русского войска двигалась пешим порядком.

- Есть такое место! - торжествуя, сказал профессор. - Прямых указаний действительно нет, но есть в Ипатьевской летописи место, которое позволяет трактовать ситуацию так, что пешие воины у Игоря были. Речь идет о "черных людях", которых князь не захотел бросать на произвол судьбы, хотя имел возможность уйти верхом.

- Не согласен! "Черные люди" - это не пехота, а простые люди, толпа, масса. Простолюдины могли воевать и на конях - почему нет? Например, в летописи есть запись: черные люди потребовали от князя Изяслава Ярославича оружия и коней, чтобы идти на половцев. Значит, это было в обычае, чтобы черные люди воевали в коннице? Было?

Вышла из кухни тетя Проня, шептала беззвучно:

- Что ж творится: отца лает. А то и закричит враз, как в очереди. Это дело рази! Тут князья уже двадцать лет как в болоте, а они гудут и гудут. А ежели что - подведут под монастырь. Спросят: а вы где были, гражданка Однополова? Хоть бросай службу безбедную да в деревню уезжай от греха.

А профессор, слушая сына, выпил вторую, неурочную, рюмку столовой мадеры и думал о том, что придется искать новые аргументы. Возможно, они придут потом, когда спор закончится - как говорят французы, блестящие мысли приходят в голову, когда уже спускаешься по лестнице. Но сейчас приходилось свертывать дискуссию, и это бесило профессора по-настоящему.

- Нет и еще раз нет! - тяжело дыша, обрубал концы профессор.

- Доказательства! Почему? Докажите! - побледнел сын.

- Потому что я больше знаю - всю жизнь служу музе Клио, и я профессор, а не желторотый студент!

При этих словах Андриан вскочил, будто получил пощечину. Отец встал медленно и удалился в свой кабинет внешне успокоившийся.

Но когда включил настольную лампу, руки у него еще дрожали. Он сидел, согнувшись, над ярко освещенной зеленой суконной лужайкой стола, и шахматные фигурки прыгали у него пред глазами.

Партия "Атакинский против Дифферендарова" осталась неразобранной в тот вечер.

Студен же после ссоры пошел спать, но только веретеном вертелся в постели, сбивая простыни. Сон убегал от него. Перед глазами объемно, озвучено и цветно возникали то картинки недавних споров об Игоре и его походе, то неожиданно включался сам, будто въявь двенадцатый загадочный, мучающий исследователей век...

- Вы возьмите в толк, что летописцы писали по указке сверху. Вот они Святославу, брату моему, приписывали пленных в десять раз больше, а обо мне и моем походе насочиняли, да встарь еще летописи правил игумен Выдубицкого монастыря Сильвестр - правил, как того хотели киевские князья. А у меня со Святославом, великим князем киевским, были натянутые отношения. Он желал моими руками обезопасить от половцев днепровский путь, а мне было нужно другое - очистить от половцев наш торговый путь - к Дону и Синему морю. Святослав в феврале и марте мог бы идти к Дону, но не пошел. А почему? Не захотел мне путь на Тмутаракань расчищать. Боялся - закачается пред ним великий престол, если я верну себе законную мою дедину - Тмутаракань, и тем усилюсь. Вот мне и пришлось воевать самому...

В жиденьком сумраке весенней ночи пораженный услышанным Андриан разглядел зыбкую фигуру, лицо... Смоляные кудри свешивались на смелые светлые глаза, чуть-чуть смугловат был незнакомец, имел усы и складно вьющуюся бородку.

"Так это же князь Игорь! - ахнул про себя студент. - Прямо будто из оперы. Как я сразу не сообразил!"

Князь Игорь, как был - с мечом и в костюме по эскизу художника Федора Федоровича Федоровского, приблизился, присел на край постели и заговорил тихо и с угрозой:

- Ладно, в Ипатьевской летописи со мной обошлись все же вежливо, а Лаврентьевский список и читать стыдно. Будто бы рать моя три дня на Сюурли гуляла и праздновала. И все же ты скажи профессору - пусть почитает внимательно. Правды не скрыть, нет... Там есть про то, как мы ходили к Дону...

Часы тикали, стрелочка открутила ночные минуты. Утром, еще до занятий, расстроенный Андриан поймал в институтском коридоре Пасынкова и рассказал ему о крупной ссоре с отцом.

- Как жить под одной крышей с человеком, чуждым мне по взглядам и духу? ломающимся голосом спросил он.

Присели на подоконник.

- Горячку не пори, в амбицию не вламывайся, - увещевал