Анатолий Заклинский - Последний бог (СИ)

— Я в порядке, хоть это и не видно.

В этих словах, несмотря на то, что голос Ланова был слаб, слышались чёткие командирские нотки, которым хотелось следовать даже Ожегову, не являвшемуся прямым подчинённым генерала и никогда его не знавшему.

— Когда-то давно умирающий хотел видеть возле себя священника. Я сам не застал этих времён, но слышал. Хоть я и был сторонником оставления религии, никогда не думал, что однажды захочу видеть священника около своей кровати. Истории, — он легко кашлянул, — повторяются.

Ожегов хоть и не ощущал напряжения, которое можно было бы ожидать, всё равно стоял, как остолбенелый, не зная даже, что сказать. Но ничего говорить и не требовалось. Не он был инициатором этой встречи, и от него лишь требовалось присутствовать.

— Дай свои руки.

Генерал немного откинул одеяло, чтобы ему удобнее было взять ладони Ожегова. Он был в больничной пижаме. Кожа на его руках была бледна и выглядела почти безжизненно. Суставы пальцев казались огромными узлами на тонких прутах пальцев, а кисти выглядели громадными на фоне тонких предплечий, немного выглядывавших из-под рукавов. Он взял Вадима за руки и ощупал его ладони.

— Вот эта ненастоящая, — он сильнее надавил на правую, — но твёрже. Она подходит тебе лучше, не так ли?

— Я бы не отказался и от своей.

— Как думаешь, смогли бы те инопланетяне сделать тебе твою новую руку целиком?

— Думаю да. Мы сами можем это сделать.

— А как думаешь, удастся их эксперимент? Сделать одного из нас целиком.

— Нет. Даже если внешне это будет выглядеть хорошо, на деле этот человек не сможет считаться настоящим.

— Да? А я уж и не знаю, чему бы я обрадовался больше, — он немного закашлялся и отпустил руки Вадима, а потом сам взял кислородную маску и сделал несколько вдохов.

— Почему? — осторожно спросил Ожегов.

— Все здесь присутствующие просят моего согласия. Не на сам эксперимент, а на то, кто станет его объектом.

Слегка ошеломлённый Ожегов поднял глаза на Лилина и Добрякова, стоявших рядом.

— В одном ты точно прав. Если мы попросим сделать обычного человека, примерного среднего представителя нашего общества, у них получится нечто, что будет выглядеть подобающе. Нам нужен некто, кому непросто будет соответствовать по умолчанию, и чьё несоответствие легко будет определить. Ты понимаешь меня?

— Да.

— Я не совсем согласен, но все эти люди пришли сюда сами. Они просят меня. Я не уверен, что этому миру нужен второй я. Но я не могу не признать, что будь я сейчас так же молод, как и ты, я бы многое смог изменить к лучшему. Я многое мог бы сделать. Я хотел спросить тебя.

— Нет, вы не можете. Не можете меня спрашивать. Я не имею права давать вам советы по этому поводу.

Ланов снова посмотрел ему в глаза и сжал губы.

— Оставьте меня с господином священником наедине.

Никто не возразил ни слова. Все только переглянулись, ещё раз посмотрели на Ожегова и вышли.

— Возьми в углу стул и присядь рядом. Хочу быть с тобой наравне, но стоять мне тяжеловато, и врачи бы это не одобрили.

Вадим быстро отыскал стул, о котором говорил генерал, и выполнил его просьбу.

— Послушай меня. Я очень долго не хотел умирать. Видишь, до чего я дошёл? Все вы говорите, что тело слабо, а душа бессмертна. Врачи сбились с ног, пытаясь наладить моё здоровье. На мне уже испробовали два сердца, выращенных специально для меня, по моему образцу. Моё тело отторгает их. Они пробовали полностью искусственное, и оно тоже не пришлось в пору. Я не скажу, что когда-либо был верующим. Напротив, я оставлял религию не для себя, а для других, веря, что она нужна людям. Но сейчас я чувствую усталость. И эта усталость не имеет отношения к телу. Это моя душа уже не хочет ничего. Она заставила меня поверить в то, что это — не просто вымысел.

Он протянул свои узловатые пальцы и приподнял на них символ, висевший на шее Ожегова.

— Дело ведь не только в оболочке. Да?

— Если я скажу «да», вы откажете им в эксперименте?

— Скажи мне всё, как есть. Сам я не буду ругать тебя, а за дверью никто не узнает. Пожалуйста, помоги. Не мне, но хотя бы всем остальным.

— Вы нужны им, и именно поэтому они до сих пор приходят к вам за советом. И именно поэтому они хотят, чтобы вы снова были с ними. А если эксперимент не удастся, то это будет легко подтвердить. Вы сами сможете сделать это.

— Почему бы им просто не отпустить меня? Я ведь не бог, чтобы цепляться за меня. И мучить, мучить, мучить. Я уже не тот. Мой мозг, пожалуй, в самом хорошем состоянии из всего, что от меня осталось, но и он знавал времена получше.