Джек Вэнс - Ночной огонь

«Но никто не учил тебя читать?»

«Конечно, нет! Зачем? Я должен был вечно сидеть во мраке».

Скирль поежилась: «Ромарт меня пугает — я буду рада отсюда уехать».

Гарлет недовольно хмурился: «Тебе не нравится Ромарт?»

«На этот вопрос трудно ответить. Здесь великолепные дворцы — нигде ничего подобного не видела. Может быть, на Древней Земле есть сравнимая роскошь. А роумы... — Скирль прервалась, пытаясь как можно точнее определить свое отношение. — Не могу сказать, что они мне нравятся; в общем и в целом они тщеславны и лишены чувства юмора. Здесь я чувствую себя тревожно и неудобно. По ночам я плохо сплю — боюсь домовых. Короче говоря, чем скорее мы покинем Ромарт, тем лучше».

Гарлет раздраженно разрубил воздух ладонью: «Неправильно говоришь! Тебе нужно думать по-другому».

«Неужели? — Скирль одновременно хотелось смеяться и злиться; Гарлет часто вызывал у собеседников противоречивые побуждения. — Почему же?»

«Причины очевидны. Я не хочу уезжать из Ромарта, и тебе тоже придется здесь остаться, потому что я хочу, чтобы ты меня многому научила. Меня особенно интересует разница между женщинами и мужчинами. Ты можешь показать мне свое тело».

Скирль покачала головой: «Так делать не принято. Забудь о таких вещах. В любом случае, мы не останемся в Ромарте. Это решено. Тебе понравится путешествовать по другим мирам».

Уголки рта Гарлета опустились: «В других местах все по-другому. Об этом месте я уже кое-что узнал, оно начинает становиться настоящим».

«Рада слышать! Значит, ты приспосабливаешься».

«Может быть. Происходит кое-что еще, что гораздо важнее».

«В самом деле? Что именно?»

Гарлет ответил не сразу: «Вот что я могу сказать: силы, которыми я повелеваю в большом окружении, начинают возвращаться».

Скирль с недоумением смотрела на Гарлета. В самых загадочных его заявлениях иногда скрывалась своего рода внутренняя логика, но для ее постижения требовались некоторые усилия. Она сказала: «Твои слова не поддаются пониманию. О каких силах ты говоришь? О каком окружении?»

Гарлет с трудом подыскивал слова: «В подземелье я изучил и запомнил каждую пядь своей камеры, каждую поверхность, каждую выпуклость камня, каждую щербинку. То было темное окружение; следуя советам ях, я был его повелителем. Когда я поднялся сюда, темное окружение осталось под землей, и я больше ничем не повелевал. Теперь я в новом окружении, оно гораздо больше. Чтобы повелевать большим окружением, нужны новые силы. Они начинают возвращаться, потому что я принял такое решение».

«Любопытная идея!» — согласилась Скирль. Много раз она говорила себе не спорить с Гарлетом и снова нарушила это правило: «К сожалению, Гарлет, ты заблуждаешься. Ни теперь, ни в будущем ты не можешь ничем повелевать, кроме самого себя. Умения владеть собой, впрочем, вполне достаточно. В частности, ты не можешь повелевать мной, Джаро или Тоуном Мэйхаком. Будет гораздо лучше, если ты это поймешь как можно раньше. Не теряй время и силы на самообман!»

Гарлет вскочил на ноги: «Это ты заблуждаешься! Ты ничего не чувствуешь и знаешь только то, что я тебе сказал!» В его голосе внезапно появилась повелительная интонация: «На сегодня довольно болтовни! Теперь я хочу прогуляться, посмотреть на бульвары и проспекты — увидеть все, что можно увидеть».

Скирль не совсем понимала, как себя вести перед лицом внезапного приступа мании величия. «Можно было бы и прогуляться, конечно», — осторожно сказала она.

«Не «было бы» и не «можно», а здесь и сейчас! — топнул ногой Гарлет. — Пойдем!»

Скирль неохотно встала: «Что ж, пойдем — только нам нужно будет вернуться к обеду».

Они спустились с террасы дворца, прошлись по бульвару до моста и оказались на площади Гамбойе. Вместо того, чтобы идти дальше, Гарлет решил сесть за столик одного из кафе и наблюдать за прохожими. Скирль не возражала; они уселись в тени плакучего златолиста. Им подали чай и блюдце с хрустящим печеньем. Люди, проходившие по площади, однако, интересовали Гарлета гораздо больше печенья. Через некоторое время он указал на хорошенькую молодую женщину в сопровождении кавалера-щеголя: «Не понимаю. Почему они одеты по-другому?»

«Здесь давние традиции, — ответила Скирль. — Роумы одеваются по-разному, в зависимости от времени суток и ситуации. По сути дела, люди везде так делают, на какой бы планете ты не оказался».

«На эту женщину приятно смотреть, — заявил Гарлет. — Не могу отвести глаза от ее изящных движений. Я хотел бы к ней прикоснуться. Будь добра, позови ее, чтобы она к нам подошла».