Олег Дивов - Родина слонов

Конечно, мамонты обучены не только какое-то время работать и пастись бесконтрольно, но и «занимать себя»: они увлеченно играют, особенно группами, и преимущественно в футбол железными бочками. Зрелище дикое, но симпатичное. Еще они бросаются автомобильными покрышками – тоже не для слабонервных. А одинокий мамонт скорее будет играть в строителя. Если зимой влажность достаточная, чтобы катать снежные комья, он сначала поставит стены для защиты от ветра, а потом займется высокой архитектурой и отгрохает такую загогулину, что невольно задумаешься – слышь, мохнатый, а ты с этой планеты вообще?..

Но долго без человека мамонту нельзя. Он твердо знает, что все заслуживающее внимания и приложения сил в этом мире придумано людьми и происходит там, где люди; и если мамонта туда не позвали, это временно, надо подождать. Скоро позовут. Если не зовут неделю, он загрустит, а грустный мамонт – такая картина маслом и слезами, от которой хорошему человеку хочется умереть со стыда на месте, а плохой старается побыстрее убежать.

Обидеть мамонта так, чтобы он принял это всерьез и запомнил, довольно трудно, но двуногая скотина, если сильно озлоблена, крепко пьяна или просто тупа от рождения, способна на многое. Еще бывают стечения обстоятельств, когда животное оказывается надолго заброшенным и все это время остро переживает свою ненужность. Случаются травматичные расставания с операторами или внезапные замены. Отдельная горькая история – неудачные спасательные операции, в ходе которых гибнут люди и звери, или просто мы не успели и нашли одни трупы… А чего стоит, например, такая ерунда по человеческим меркам, как дорожно-транспортное происшествие. Ни один мамонт ни разу не врезался, даже на чистом гололеде – дурак он, что ли? – а вот в них иногда влетают. После ДТП мамонты, как правило, чувствуют себя полными идиотами, да еще и мучаются комплексом вины: ну почему же я не уследил за людьми. Если остаются живы, конечно…

В общем, рано или поздно животному нагадят прямо в душу, и не раз, и не два. Собаку можно с детства подготовить к тому, что некоторые люди сволочи, она поймет и особо не расстроится. Мамонт тоже поймет, и намного тоньше, чем собака. Но существо, наделенное такой колоссальной разрушительной силой, нельзя тренировать на самооборону от людей, даже пассивную. И на то, чтобы оно безропотно сносило издевательства, – нельзя, это будет уже не мамонт, а бесполезная мохнатая корова. И даже в состоянии коровы все равно ему однажды сорвет тормоза. И тогда, как говорится, тушите свет.

Очень трудно произнести эти слова, уже который раз не получается, но, наверное, следует зажать нервы в кулак и сказать. Через «не могу» и «не хочу».

Тогда мамонта убьют.

Это знают все. Это написано в журнале инструктажа по технике безопасности питомника «Звезда Чукотки», и в графе «ознакомлен» стоят два автографа детским аккуратным почерком: В. И. Умкы и В. И. Умкы.

И все знают, почему доводить до такого нельзя.

Мамонт, застреленный человеком, это убитая мечта о светлом будущем.

Смысл жизни мамонта – вместе с людьми изменять мир к лучшему. Вольно пастись, размножаться в свое удовольствие, нагуливать жирок и потом тихо отбросить копыта его не научили. Он это может, но как-то без огонька, уныло и задумчиво, словно ждет, когда наконец позовут к великим свершениям. Будь спрос на мясо – наверняка бы вывели соответствующую породу, туповатую и массивную. Но из мамонтов делали работяг, увлеченных и легко управляемых. А замечательной шерсти с них и так начесывают тонны.

Мамонт, он чтобы нести радость и счастье людям.

Убивают мамонтов недрогнувшей рукой и с холодной головой. Все нервы – потом. Сначала делай. Убивают только операторы, только из специального «забойного пистолета» в уязвимую точку на затылке. Это не ритуал, а печальная необходимость. У каюра больше шансов остаться в живых, пытаясь залезть на холку зверю, потерявшему рассудок. Хотя бы запах свой. Зверь просто не обратит на него внимания по многолетней привычке. А пистолет размером с обрез – потому что, не будучи профессиональным охотником на мамонтов, черта с два ты завалишь этого волосатого бронтозавра без крупнокалиберного пулемета. Поскольку таких охотников в природе не существует, каюры заняли их нишу и никого туда больше не пускают.

Это только между ними – мамонтами и каюрами.

Это может принимать очень сложные формы.

Например, застрелив мамонта по имени Звезда Чукотки Пушкин, оператор Иван Умкы символически убил себя. А отец Ивана подтвердил и зафиксировал эту символику, отстранив сына от племенной работы. Такой был мудрый, а тут оказался слепцом. Увы, высокие профессионалы часто несостоятельны в семейной жизни… И дальше несколько лет Иван жил в состоянии трупа, пока легендарный папаша не отправился в Верхний Мир. Затем Петя Омрын, мудрый не только на работе, устроил Ивану ветеринарную психотерапию, взломал проблему, и оказалось, что парень убил предыдущего себя, недолюбленного сына. И как бабочка из куколки вылупился новый Иван, очень живой, намного счастливее предыдущего, только с другим комплексом – боязнью неуспеха.