Диана Шарапова - По-марсиански

– Может он метросексуал, следует моде, ну и потом профессия обязывает.

– Возможно, я и веду аморальный образ жизни, но не пристаю к гетеросексуалам. Просто не вижу смысла, зная, что не получу взаимности, а, значит, и удовольствия. А него и глаза, и губы и тонкие ножки… и я чувствую, кто он.

– Он говорил тебе, что сбежал из дома, когда узнал, что с его отцом?

– По—моему, потому что отец к нему приставал, или ему в силу юношеского максимализма так показалось. Не от самого факта ориентации. Это как—то странно было бы.

– Тогда всё понятно, его реакция.

– Так я не его папа. Я старше всего на семь лет.

– Отец вёл себя с ним грубо, разговаривал свысока, применял физическую силу. И ты тоже. В его представлении вы слились в единый образ агрессора. – Только не это. Чёрт бы побрал, финского старикашку.

– Может, стоит сменить линию поведения. Прояви терпение и нежность. Подари ему какую-нибудь мягкую лохматую собаку-игрушку и с ленточкой. – Никогда так не делал. Почему—то со всеми другими всегда хватало природного обаяния.

– Оно у тебя есть, конечно, но с ним—то не ладиться. Может тогда, и оставить тщетные попытки?

– Как будто я не пробовал. – Джозеф, действительно, пытался найти себе другого партнёра, что вызывало у Куна приступы ярости. В свою очередь, такое бурное проявление чувств льстила самолюбию Джозефа. Кроме того, в том возрасте, в котором пребывал тогда мастер у-шу, пора было иметь репутацию крепкого семьянина. Ролевая игра «поймай меня на горячем» вносила разнообразие в процесс построения светлого образа в глазах почтенной публики. Но откуда-то появлялось подавленное настроение и приступы мизантропии. Потому что вместо эмоциональной разрядки и физического удовольствия психика получала на свои запросы только абстрактные для неё плюсы в репутацию.

Наличие рядом с ним женщины-фрика наводило на размышления фанатов, но съёмки сериала продолжались и ребята выдавали её за дизайнера костюмов. Тем более, что интимных отношений между ними на тот момент больше не было.

– А если участников сериала всё—таки вычислят? Мы же обещаем им конфиденциальность. – Спросила щепетильная Настя.

– Ты не знаешь журналистов в КНР, чтобы они вычислили, придётся специально везде улики разбросать. В пресс—релизах мы отписываемся, что тема – наркотики, подростковые отношения и рок—музыка, в антураже присутствуют «зелёные человечки». Люди ленивы и не любопытны в принципе. – Ответил Ма Кун, имеющий право на эти высказывания, благодаря личному опыту. Перечень сериалов, в которых он принимал участие и как актёр и как продюсер был довольно велик.

– Ага. А чем будем брать публику? Нет, ведь, ни наркоты, ни секса, ни криминала?

– Будем давить на то, что проект социально значимый. – Сказал Джозеф, полагая, что привёл весомый аргумент.

Настя же посчитала эту фразу начальной точкой, от которой она стала строить новые параметры графика своей параболы. Человек под гримом абсолютно свободен от давления социума и даже от жёстких оценок окружающих, он может высказывать мысли, могущие повлиять на тысячи людей. Только нужно, чтобы они увидели и услышали, конечно, не все, и даже не большинство проникнуться сутью этого формата. Очень важно будет правильно подать идею. Те три предложения, которые будут предварять показ. Сами костюмы не должны получиться броскими, не отвлекать от того, что говорят персонажи. Может быть, некоторые фразы пустить хаотично по всей площади экрана, выделяя их как значимые. Как назвать проект, возможно, это не самое определяющее.

– Как ты думаешь Ма, почему я не привлекаю её как мужчина, она вовсе не проявляет ко мне интереса? – Задумчиво произнёс Цинь. Половина первого ночи парочка сидела у большого дерева рядом с детским парком.

– Ты же читаешь мысли, почему задаешь мне этот вопрос? – Лениво ответил Ма.

– Я спрашиваю о причине. Почему. Она по—прежнему считает меня кумиром и относится ко мне по—дружески. Но не проявляет желания.

– Знаешь, почему не хочу тебя я? Хотя и считаю по—прежнему неординарным человеком. Когда ты подходишь ко мне с определёнными намерениями, твои глаза стекленеют, движения напоминают дикого хищника. Я чувствую себя в опасности. Ну и я другой ориентации.

– Во—первых, я спрашивал о ней. А ты обманываешься на свой счёт самым серьёзным образом. А если я так неприятен с виду, может, займёмся сексом в темноте? Вон в том укромном уголке, где заканчиваются круги от фонарей. – Джозеф, я тебя ударю, видишь офицера правопорядка невдалеке, он догадается сразу, если ты схватишь меня и потащишь туда.