Клиффорд Саймак: Зарубежная фантастика. Выпуск 1

Они встряхнули еще десяток. Грохота не услышали.

Ящики были пусты.

— Все вынули, — печально проговорил Баклей.

— Пора уносить отсюда ноги, — сказал Энсон. — От этого места меня мороз по коже пробирает. Вернемся к кораблю, присядем и обсудим все как следует. Ломая себе голову здесь, внизу, мы свихнемся. Взять хоть те пульты управления.

— Может быть, это вовсе не пульты управления, — одернул его Гриффит. — Надо следить за собой, чтобы не делать якобы очевидных, а в действительности — поспешных выводов.

В спор вмешался Баклей.

— Чем бы они ни были, — сказал он, — у них есть какое-то целевое назначение. В качестве пультов они пригодились бы больше, чем в любом другом, как ни прикидывай.

— Однако на них нет никаких индикаторов, — возразил Тэйлор. — На пульте управления должны быть циферблаты, сигнальные лампочки или хоть что-нибудь такое, на что можно смотреть.

— Не обязательно такое, на что может смотреть человек, — парировал Баклей. — Иной расе мы показались бы безнадежно слепыми.

— У меня есть зловещее предчувствие, что мы ничего не достигнем, пожаловался Лоуренс.

— Мы опозорились перед люком, — подытожил Тэйлор. — И здесь мы тоже опозорились.

Кинг сказал:

— Придется разработать упорядоченный план исследования. Надо все разметить. Начинать сначала и по порядку.

Лоуренс кивнул.

— Оставим нескольких человек на поверхности, а остальные спустятся вниз и разобьют здесь лагерь. Будем работать группами и по возможности быстро определим ситуацию — общую ситуацию. Потом можно заполнять пробелы деталями.

— Начинать сначала, — пробормотал Тэйлор. — А где тут начало?

— Понятия не имею, — ответил Лоуренс. — А у всех остальных есть какие-нибудь идеи?

— Давайте выясним, что здесь такое, — предложил Кинг. — Планета или планетарная машина.

— Надо поискать еще пандусы, — сказал Тэйлор. — Здесь должны быть и другие спуски.

Заговорил Скотт:

— Попытаемся выяснить, как далеко простираются эти механизмы. Какое пространство занимают.

— И выяснить, работают ли они, — прибавил Баклей.

— Те, что мы видели, не работают, — откликнулся Лоуренс.

— Те, что мы видели, — провозгласил Баклей тоном лектора, — возможно, представляют собой всего лишь уголок гигантского комплекса механизмов. Все они могут работать и не одновременно. По всей вероятности, раз в тысячелетие или около того используется какая-то определенная часть комплекса, да и то в течение нескольких минут, если не секунд. После этого она может простоять в бездействии еще тысячу лет. Однако часть эта должна быть наготове и дожидаться своего мига в тысячелетии.

— Стоило бы попытаться, по крайней мере, высказать грамотное предположение о том, для чего служат эти механизмы. Что они делают. Что производят, — сказал Гриффит.

— Но при этом держать от них руки подальше, — предостерег Баклей. «Тут потянул, там подтолкнул — хотел знать, что получится» — чтоб этого здесь не было. Один бог ведает, к чему это может привести. Ваше дело маленькое — лапы прочь, пока не будете твердо знать, что делаете.

Это была самая настоящая планета.

Внизу, на глубине двадцати миль, исследователи нашли поверхность планеты. Под двадцатью милями хитросплетенного лабиринта сверкающих мертвых механизмов.

Там был воздух, почти столь же пригодный для дыхания, как на Земле, и они разбили лагерь на нижних горизонтах, довольные тем, что избавились от космических скафандров и живут, как нормальные люди.

Но там не было света и не было жизни. Не было даже насекомых, ни одной ползающей, пресмыкающейся твари.

А ведь некогда здесь была жизнь.

Историю этой жизни поведали развалины городов. Примитивная культура, заключил Кинг. Немногим выше, чем на Земле в двадцатом веке.

Дункан Гриффит сидел на корточках возле портативной атомной плиты, протянув руки к желанному теплу.

— Переселились на планету Четыре, — говорил он с самодовольной уверенностью. — Здесь не хватало жизненного пространства, вот они и отправились туда и встали там лагерем.

— А горные работы вели на двух других планетах, — продолжил Тэйлор не без иронии. — Добывали необходимую руду.

Лоуренс, подавленный, ссутулился.

— Что мне не дает покоя, — сказал он, — так это мысль о побудительной причине, стоящей за всеми загадками — о всепоглощающей, нерассуждающей тяге, о духе, который гонит расу с родной планеты на чужую и разрешает затратить века, чтобы превратить родную планету в сплошную машину. — Он обернулся к Скотту. — Ведь правда, нет никаких сомнений, — спросил он, это не что иное, как машина?