Мина Уэно - Ильхо

Регина как раз заканчивала завтракать и с видом, исполненным достоинства и отчасти чванства, допивала свой кофе. Завтрак им накрывали на открытой террасе, примыкающей к столовой, а потому утреннее солнце подсвечивало тонкий фарфор в ее руках.

Ильхо не стал присаживаться, перехватил нарезанного мяса и ягод, подкидывая их в воздух и ловя ртом. Тетка то и дело бросала на него кислый взгляд. Поля ее серой шляпы негодующе трепетали на легком ветерке. Но Ильхо вовсе не собирался никого злить. Просто хотел похвастаться позже перед Тео новым трюком.

– Присядь, ради всего святого! Не будь как один из этих… – она понизила голос и взглядом указала на слуг, что убирали грязные тарелки и блюда со стола.

Ильхо безмятежно рассмеялся. Какие же все-таки глупости порой говорят люди!

– В этом нет ничего смешного! – Тетка все же обиделась. – Нужно держаться за свое положение. Иначе мы уподобимся местным… дикарям. – Так она называла тех простолюдинов, что обжились на острове.

А вот сам Ильхо был не против этих самых «дикарей». Один из них даже был его лучшим другом…

– …Эй, Тео!

Он заглянул за плетеный забор и застал друга сидящим перед мазанкой за починкой рыболовной сети. На самом деле Тео, как и его старик, нырял за жемчугом, но рыбу на острове ловили все и постоянно.

– Чего?

Смуглый, темноволосый Тео сильно отличался от Ильхо. Они были словно полными противоположностями. Друг был ниже его на голову, свои длинные черные волосы заплетал в косу, в ухе носил серебряное колечко, и глаза его, миндалевидной формы, желто-карие, по-кошачьи щурились от солнца и ветра.

Сам Ильхо был высок, и волосы его и ресницы, выгорая, золотились на ярком солнце зимой, а во время зимних штормов становились цвета мокрого песка. Да и кожа его была чувствительна к загару, поэтому, как бы он ни хотел бегать по острову в одних лишь штанах и безрукавке, а все же приходилось надевать рубашку.

– Бросай сети, пошли кататься!

Тео прищурился и улыбнулся, продолжая работу.

– Завидую я тебе, – певуче и совсем без зависти проговорил друг. – А как же твоя работа в Цехах? Отец не спросит?

Ильхо оперся на забор, положив голову на руки; его укрывала тень цветущего дерева – крупные белые цветы только распустились.

А что отец скажет? Он поставил условие: провести три дня на производстве, посмотреть, поинтересоваться делом. По дню на каждый Цех. Но это было скучно. Ильхо отбыл повинность и теперь был свободен. Никакого желания принимать участие в «семейном» деле у него не возникло.

– Я свободен как волна. Давай, Тео, бросай всё!

Друг терпеливо вздохнул, отложил в сторону сеть и направился к навесу за домом. Там, под надежным укрытием из пальмовых листьев, они хранили свои доски – Тео сам их сделал, а красное дерево для них привезли специальным заказом вместе с пряностями и тканями.

Ильхо перемахнул через калитку и поспешил на помощь…

Они бежали по горячему песку – доски под мышкой, – поднимая за собой брызги белоснежной крупы.

Обычно безлюдное, сегодня местечко было облюбовано кем-то еще. Двое сидели у самой кромки прибоя, сцепив руки вокруг коленей, и вели разговор, слова которого тонули в рокоте волн.

Девушка и парень.

Ильхо заприметил: она симпатичная. Кожа смуглая; ветер развевает смоляные пряди, а глаза даже издали сияют, как два сапфира. И простенькое выцветшее платье, в котором еще угадывается синий цвет, идет ей как нельзя лучше.

Ильхо узнал ее: она помогала на кухне в замке.

А вот парнишка казался незнакомым. Он выглядел как его ровесник: лет восемнадцати, а может, и моложе. Темные волнистые волосы – то ли длинные, то ли короткие, – небрежно убраны под красную повязку, рубаха-безрукавка с воротом на шнуровке обнажает сильные, хоть и тонкие руки, а шаровары закатаны до колен. Ни дать ни взять какой-нибудь подмастерье из Цехов. И прибыл на остров недавно: кожа светлая, что коралл.

Завидев их, парочка замолчала, но через мгновение обрывки речи вновь стали доноситься с ветром. Ильхо, бросая мимолетные взгляды, все подмечал: что оба смотрят в их сторону и что девушка что-то втолковывает своему другу, а взгляд у того строптивый.

Ильхо вслед за Тео, не замедляя шага, понесся навстречу волнам. Когда они катались в одиночестве, лишь изредка соревнуясь между собой, это было чистое, искрящееся удовольствие, но красоваться на публике Ильхо любил еще больше, хоть такое и нечасто случалось.

Волны накатывали одна за другой. Он раз за разом вставал на доску и скользил по воде как по шелку. Его рубаха и штаны намокли и волосы липли ко лбу.