Марк Дельта - Римская карусель. Первая книга цикла «Время орбинавтов»

Отдохнув немного после столь длинной тирады, оратор добавил с видом человека, только что ошеломленного совершенно неожиданной мыслью:

– Как бы нашим властям не пришлось впоследствии объявлять сбор ополчения. Ведь тогда именно нам с тобой выпадет честь отражать атаки испанцев!

– Нам?! – такого поворота его собеседник не ожидал. – Обороняться от пушек и мушкетов ножами для разделки каплунов?

Риккардо был слишком занят своими мыслями и воспоминаниями, чтобы смутная тревога, вызванная этим разговором, переросла во что-то большее. Сейчас он был обеспокоен зачастившим дождем и трудным вопросом о том, следует ли ему посвящать Терезу в свой замысел.

Добравшись до дома, цирюльник стянул с головы берет, обнаружив длинные спутанные темные волосы и смуглое молодое лицо с крупными, словно вытесанными из камня носом и губами, скинул плащ и принялся есть приготовленный Терезой ужин. Крошки хлеба застревали в его густых усах, но Риккардо не обращал на это внимания. Потом он с нетерпением дожидался того часа, когда после молитвы на ночь они разошлись по комнатам. Барабанная дробь дождя мешала расслышать мерное сопение тетки. Риккардо пришлось подойти к проему в ее комнату и внимательно прислушаться, чтобы убедиться, что она спит.

Лишь после этого он осторожно, стараясь не шуметь, протиснулся между зеркалом и стеной, повозился с ключом и отворил скрытую зеркалом дверь. Цирюльник шагнул вперед, оказавшись на ведущей вниз узкой винтовой лестнице. Держа свечной огарок и ключи, Риккардо спустился по ступенькам на узкую площадку, где едва могли поместиться два человека, пригнулся, вошел через низкий проход и оказался в подвале.

Это была опрятная комната с мебелью и узкой кроватью, но без окон. Воздух стоял затхлый, здесь трудно было находиться долго. Риккардо зажег несколько стоящих на столе свечей и сел на табурет, придвинув его к постели, где лежала девушка.

В тот далекий день, восемь лет назад, когда отец впервые привел его сюда, Риккардо показалось, что девушка мертва. Он и сейчас, глядя на эту мраморную неподвижность статуи, на равномерную белизну лица и шеи, на золотистые волосы, никогда не бывавшие растрепанными, как у обычных спящих людей, решил бы, тщетно выискивая признаки дыхания, что девушка только что умерла. Он несомненно именно так бы и подумал, если бы ему не доводилось многократно наблюдать ее пробуждения.

Риккардо осторожно отвел локон девушки, лежащий на виске, склонился и на мгновение прильнул к виску губами, в который раз надеясь почувствовать нежный аромат и, как всегда, обманываясь в своих ожиданиях. Кожа девушки ничем не пахла и была ледяной, как у лягушки.

Устыдившись своих действий, молодой цирюльник резко выпрямился на табурете, случайно задев одеяло, накрывавшее Безымянную. Край его сбился в сторону, приоткрыв серую грубую ночную рубашку. Риккардо поправил одеяло, подоткнув его под плечи девушки, как будто она могла замерзнуть.

Тогда, восемь лет, назад испуганный мальчик спросил отца, откуда у них в доме взялась эта девушка. Витторио Понти сказал, что точного ответа не знал даже его собственный дед, прадед Риккардо.

– Она здесь так давно! Сколько же ей лет?! – ахнул маленький Риккардо.

– Не меньше двухсот…, – отец говорил тихим голосом, словно их разговоры могли разбудить Безымянную. – Даже твой прадед не знал, когда она впервые у нас появилась. Никому неизвестно, кто она такая, где она родилась, как сюда попала. Мы только знаем, что это страшная ведьма, и от нее исходит опасность для всех. Да и как бы она могла не стареть столько лет, если бы не была колдуньей? На нашу семью возложена очень важная миссия: мы должны следить за тем, чтобы она продолжала спать. Иначе в мире появится много горя.

– Разве она может проснуться? – мальчик во все глаза смотрел на лежащую на кровати рыжеволосую девушку, не в силах поверить, что она воплощение зла, и что ей больше двухсот лет. Выглядела спящая лет на девятнадцать-двадцать.

Витторио рассказал сыну, что Безымянная просыпается каждый месяц, в ночь полнолуния. Она не может сразу придти в себя, не понимает, где находится, не помнит даже собственного имени.

– Ей очень хочется пить, и в этот момент ей надо дать вот эту настойку, – отец показал Риккардо пузырек с рубиновой жидкостью из сушеных трав и цветов, рецепт которой хранился в семье с незапамятных времен. – Выпив ее, колдунья снова засыпает до следующего полнолуния.

Члены семьи, узнал Риккардо, спускались сюда каждый день, на всякий случай проверяя, не проснулась ли она в неурочный час, но такого не случалось ни разу. Очень редко, когда нательная рубашка девушки совсем ветшала, кто-нибудь из женщин Понти переодевал ее.