Борис Батыршин - Комонс III. Игра на чужом поле

Финальный бой Игр начался.

Тактику я продумал заранее. Так и хотелось крикнуть: «Ай да Парья, ай да сукин сын!» – сведения, поученные от подчинённого разума, сыграли в этом выборе решающую роль.

Итак, мой противник рассчитывает, надеясь на свою подвижность и потрясающую, как у змеи, реакцию, измотать меня мелкими ранениями. А значит, нельзя давать ему этой возможности, отвечая контратакой на любой выпад. И сокращать, сокращать дистанцию! Мне, в отличие от Ильапы, достаточно единственного шанса – и тогда бой будет завершён одним ударом.

Так оно в итоге и получилось. Наконечник нааб-те скользил по павезе, выщербливался, соударяясь с клинками, но никак не мог обойти защиту. Несколько раз Ильапа пытался перейти в ближний бой, прыгал на меня, подкатывался – но всё время напарывался на выставленный клинок. В результате его сосуд с «Ча» опустел почти на треть, я же получил одну-единственную царапину в голень (достал- таки, шустрый мерзавец!), обошедшуюся мне в неуловимо малую щепотку золотой пыли.

Закончился это цирк предсказуемо: нааб-те, в очередной раз проскрежетав по павезе, угодило в ловушку, Ильапа рванул древко на себя, но было уже поздно. Взмах палаша – и Десантник, скривившись от боли, отскакивает, оставив застрявшее копьё.

Я сделал шаг назад и помотал левой рукой. Бесполезно – кривые клинки-зубья крепко держат добычу. Я оказался в положении кельтского воина, в чьём щите застрял пилум римского легионера – избавиться от него его не получается, а торчащая полуметровая деревяшка делает щит скорее обузой, нежели защитой. Что стоит противнику перехватить древко и дёрнуть его на себя, выбивая меня из равновесия?

Ещё три шага назад, к краю арены. Стряхнуть павезу с руки, извлечь из-за спины кинжал… Ильапа наконец, осознал, что остался с одним коротышкой-ножом – и побледнел, насколько это позволяла его кирпично-красная, густо татуированная физиономия.

Я надвигался на него, как тяжёлый танк на скорчившегося в окопе новобранца; лезвие палаша описывало дуги, кинжал хищно блестел в выставленной вперёд руке. Глаза Ильапы забегали туда-сюда в поисках выхода, варианта, крохотной лазейки. Их не было. Несколькими выпадами я загнал соперника в угол, и теперь ему осталось одно – красиво погибнуть на глазах болельщиков.

Взмах палаша, выпад – Десантник в отчаянной попытке спасти своё «Ча», подставляет под удар нож. Сноп голубых искр, общий вздох с трибун. Хец'наб улетает в сторону, а я делаю шаг и касаюсь острием даги гортани неприятеля.

Как там у Теофи́ля Готье́?

И опять этот парень на высоте! «Десант есть десант», как сказали бы совсем в другое время и на другой планете. Медленно – в самом деле, теперь-то куда спешить? – Ильапа задирает подбородок и с презрительной усмешкой чиркает себя пальцем по кадыку. Победил, имеешь право…

Храбрость заслуживает уважения. Я опускаю острие кинжала к ямочке между ключицами. Трибуны замирают, слышится истерический женский крик, а я резким движением прочерчиваю красную борозду от горла до паха.

Хрустальный звон, золотистое облачко тает в воздухе над горлышком мерного сосуда. Трибуны ревут – финальный бой Игр закончен победой по очкам.

Моей победой!

Отбившись кое-как от толпы поклонниц, мы заглянули домой, оставили турнирное снаряжение и освежились под струями домашнего дождика. После чего Чуики предложила навестить Большой Звёздный Зал. Парья любил это место и частенько отдыхал там после особенно сложных поединков.

Большой Звёздный Зал был единственным местом в « Облаке », где царила невесомость. Не везде – на узком, полукруглом, шагов в полтораста длиной обзорном балконе, тяжесть присутствовала. А вот за его краем, лишённым даже символического ограждения…

Величественная, полная звёзд пустота, лишённая любых ориентиров. Громадный мыльный пузырь, выдутый во Вселенную. Если оттолкнуться от настила балкона и прыгнуть в пустоту, то будешь лететь, лететь в чёрную бездну, пока не упрёшься в незримую упругую, мягко пружинящую преграду. И тогда надо перевернуться, снова оттолкнуться ногами – и лететь обратно. Случается, кто-то не рассчитает толчка, и тогда зависает в пустоте, не в силах придать телу нужный импульс. Тогда либо незадачливого «летуна» выручают другие отдыхающие, либо помогают дежурящие на мостике Стражи.

Многие приходят сюда не просто полетать или насладиться видами открытого космоса. Здесь играют в мяч или своего рода «салочки», танцуют в невесомости завораживающе красивые танцы и даже предаются любовной. Это никого не шокирует – подобное поведение здесь в порядке вещей.