Денис Петреев - У грани привычного

Горный мастер участка № 5 П. А. Вавилов

22.01.2016

За долгие годы своей профессиональной деятельности заместитель начальника участка – высокий, широкоплечий, крепкий мужик возрастом лет под пятьдесят, обладавший глубоким громоподобным голосом, – побывал, казалось, во всех возможных ситуациях. Он не спасовал бы перед прорвавшимся сквозь обделку плывуном, пожар в забое не вызвал бы у него паники, даже такое маловероятное происшествие, как бунт проходчиков, не застало бы его врасплох, но вот события последних дней ставили зама в тупик. Сначала были улетающие не по сезону птицы, потом – промчавшиеся в едином строю прямо через вахтовый поселок медведь, несколько косуль, безрогий лось и небольшая волчья стая, в дальнейшем, кстати, больше не появлявшиеся. Затем бесследно пропали пятеро работников участка, одним из которых был едва ли не лучший из его мастеров. Сам собой напрашивался вполне справедливый вопрос: чего же ждать дальше?

– Если кто-то из вас знает, где уже третьи сутки находятся Шевченко со своей компанией, и молчит, считая, по-видимому, это хорошей шуткой, – продолжал бушевать зам перед большей частью инженерно-технических работников, забивших кабинет начальника участка, – то, клянусь, ему не поздоровится. Шкуру спущу, курвы мезозойские!

Напускная по сути, но оттого не менее убедительная злость его слов была в первую очередь призвана взбодрить собравшихся, а отнюдь не провести дознание: ругающийся зам был для всех, за исключением этого появившегося с легкой руки начальника то ли ботаника, то ли биолога, привычен и в сложившейся ситуации действительно способствовал настрою на рабочий лад.

Да и о каком дознании может идти речь, когда людей нет уже третьи сутки? Само собой, за три-то дня все работники давно уже были опрошены, а те, которые имели к пропавшим непосредственное отношение, – не по одному разу. Был неоднократно обыскан каждый закоулок стройплощадки. Несмотря на навалившие полметра снега и опасения по поводу присутствия диких животных, поиски прошли и на близлежащей территории. Все было безрезультатно. Понимание того, что безоружному человеку в резиновых сапогах да еще и в весьма сомнительно греющей робе выжить (даже без учета вероятной встречи с хищниками) в установившийся после снегопада мороз достаточно проблематично, вызывало растущее с каждым днем ощущение обреченности. Чего только стоил один Витёк, беспрестанно метавшийся и едва не рвавший у себя на голове от тоски и отчаяния волосы!

– Владимир Константинович, – подал голос мастер ночной смены, – вы так говорите, будто мы их от вас прячем. Но их же на самом деле нет нигде!

Одобрительный гул прокатился по кабинету и заставил зама перевести суровый и слегка недоуменный взгляд на посмевшего возразить ему мастера.

– Ну не могли же они сквозь землю провалиться, Павел Алексеевич! – сделав ударение на имени-отчестве, злобно проговорил зам. – Если в забое не было вывала, потайных ходов у нас в штольне нет, обглоданных останков тоже найдено не было, то где же они могут быть, как не в поселке? Или ты действительно полагаешь, что они коллективно спятили и решили уйти за сорок километров по тайге за водкой? Когда снега значительно выше яиц, а от мороза деревья трещат?

Вопрос на некоторое время повис в воздухе и заставил переглянуться практически всех присутствующих, но спустя минуту вновь подал голос насупившийся после учиненного разноса мастер.

– Да какой там мороз, Константинович? – сказал он, отмахиваясь. – Вон за окном с крыш капает.

На лице зама на миг отразилось удивление. Он порывисто поднялся с места, расталкивая попадавшихся на его пути подчиненных, подошел к окну и распахнул его настежь.

С крыш действительно капало. Озадаченный внезапно навалившимися на него проблемами, зам и не заметил этого, когда часом ранее заходил в АБК 2 2 АБК – административно-бытовой комбинат. Модульное здание, в котором размещаются кабинеты руководства, душевые, раздевалки, прачечная. . Хотя, может, ничего подобного час назад и не было. А теперь было. По его спине пробежал неприятный холодок.

Он смотрел в окно и не верил своим глазам. И если бы только небывалая для этой северной земли крещенская оттепель была единственным необъяснимым явлением! Помимо нее, заполняя уже давно ставшее привычным зимнее белесое небо, цепляясь за макушки клонившихся под тяжестью мокрых снежных шапок кедров, на вахтовый поселок с распадка между ближайшими сопками, клубясь, наваливалась иссиня-черная туча. Огромная, закрывшая собой бо́льшую часть неба, тяжелая и по виду грозовая. Словно собиралась она не над клочком зимней тайги, затерянным на бескрайних просторах Сибири, а у берега нагретого летним солнцем моря. Белые рваные края, расползаясь, поднимались вверх, вытягивая за собой темные плотные, тяжелые клубы. Внутри тучи угадывались частые всполохи молний, до поры не покидавших ее пределов. Все это сопровождалось быстро нарастающим басистым грохотом, а вот ветра не было вовсе, что совершенно не вязалось с разворачивающимся фантасмагорическим действом. На улице, несмотря на обеденное время, стремительно темнело.