Денис Петреев - У грани привычного

«Окончательно причины массовой зимней миграции животных на севере Бурятии станут известны после завершения работы отправленной на место комиссии», – заявил президент Российской академии наук. В качестве факторов, вызвавших пробуждение от зимней спячки множества медведей, барсуков и енотов, рассматриваются глобальное потепление и экологическая катастрофа.

– Уважаемые пассажиры, наш самолет приступил к снижению. Через пятнадцать минут мы совершим посадку в аэропорту Таксимо. Температура воздуха на месте прибытия – минус тридцать семь, погода ясная. Просьба занять свои места и пристегнуть ремни.

Едва слышимое из-за рева двигателей объявление вывело Александра Кривенкова из состояния задумчивости. Он в очередной раз постарался поудобнее умостить все равно не помещавшиеся в пространстве между сиденьями ноги и, наклонившись к сидевшей слева от него тетке, удивленно спросил:

– Сколько-сколько там температура?!

– Тридцать семь, – прокричала та в ответ и принялась бороться с привязным ремнем.

– Вот это мороз!

– Мороз как мороз. Чего вы хотите? Крещение же на носу.

Александр невольно поежился, прикидывая шансы своей верхней одежды уберечь его от переохлаждения. Судя по всему, они были невелики.

Так и оказалось. Республика Бурятия с иезуитским гостеприимством встретила Александра зарядом колючей изморози, который приветственный порыв ледяного ветра швырнул ему прямо в лицо.

– Вот блин! – выругался он с досадой. – Куда же меня занесло?

– Молодой человек, – обратился к нему выходящий следом дедушка, – если вы еще не поняли, то я объясню. Представьте себе нашу планету. Всю целиком. Как на картинке из космоса. Представили?

Александр кивнул.

– А теперь поймите, что у Земли, как и у всего остального, есть, извините меня, попа. Согласны? Так вот вы прибыли в самый ее центр. Поздравляю.

Кривенков невесело усмехнулся. Собственно, подозревать нечто подобное он начал еще в самолете, рассматривая в иллюминатор бескрайние, покрытые лесом и снегом склоны гор, простиравшиеся во все стороны, насколько хватало глаз. А окончательно понял сейчас, когда увидел обшарпанное, невзрачное, крохотное здание аэропорта, добираться до которого, кстати, предстояло пешком, так как автобуса в пределах видимости не наблюдалось. Взгромоздив на плечо объемистый рюкзак, Александр обреченно поплелся вслед за остальными пассажирами.

Добравшись до места, Кривенков незамедлительно пристал с расспросами к одному из встречающих:

– Скажите, уважаемый, как мне добраться до поселка Муя? На такси можно? Ближайший поезд только ночью, а я тороплюсь.

Мужик безразлично осмотрел любопытного путешественника и неохотно ответил:

– Туда такси не поедет. Можешь, конечно, поспрашивать, – глядишь, кому и по пути. Но лучше дождись поезда.

– Ждать пятнадцать часов? – возмутился Александр. – Но ведь тут меньше ста километров!

Собеседник еще раз осмотрел его:

– Ты, наверное, привык, что у вас в городах дороги асфальтированные, а здесь у нас порою можно и полста верст сутки ехать.

Плечи Кривенкова опустились. Он горько вздохнул и, растирая успевшие замерзнуть руки, направился к выходу.

– Эй, дружище! – окликнул кто-то.

Александр невольно оглянулся. Как оказалось, сидевший у стены на каком-то ящике раскрасневшийся парень обращался именно к нему.

– Я еду в Мую. Могу подбросить.

– Правда?

– Да легко! Только помоги мне вещи в машину перегрузить.

– Без проблем! – охотно согласился Александр и зябко поежился.

Вскоре ему стало жарко, а на мороз он и вовсе перестал обращать внимание. А все потому, что кроме упомянутого ящика вещами парня оказались еще с десяток небольших, но на удивление увесистых коробок. Они вдвоем перетаскали все это добро из самолета и загрузили под полог в кузов тарахтевшего

неподалеку уазика «Фермер» защитного цвета.

– Ну вот видишь, грузили-то они там наверняка целой толпой, а встречать одного меня отправили. Спасибо, что помог. Ну что, поехали?

– Поехали.

Через несколько километров пути Кривенков понял, что́ имел в виду мужик, советовавший ему отправиться поездом. Назвать дорогой покрытую укатанным снегом просеку, по которой они ехали, можно было только с большой натяжкой. И без того узкая, она была зажата между снежными валами, нагребаемыми при расчистке. Складывалось впечатление, что ее ширины не хватит для того, чтобы разъехаться с любой встречной машиной. Кроме того, при любом подъеме и спуске дорога начинала неистово петлять, превращаясь в самый настоящий серпантин. Но хуже всего было то, что расслабленно сидевший за рулем парень определенно считал себя прирожденным гонщиком, а уазик – раллийным болидом. Он не переставая вдавливал газ в пол, начисто забыв о педали тормоза.