Денис Петреев - У грани привычного

– Пролёта никто не видел? – ворвавшись в клубах пара в баню, прямо с порога осведомился пронырливый проходчик лет сорока пяти Виктор Ходченко.

– Дверь закрой! Дует же с продола! – возмутился смывавший пену с огненно-рыжей шевелюры Олежа Заболотный. Он зябко передернул татуированными плечами. – Мороз трещит, а он тут булками трясет.

Витёк стремительно выскочил в предбанник и захлопнул за собой дверь, но через минуту появился снова, только уже раздетый. Он подошел к лейке, включил воду и вновь пристал с расспросами:

– Так чё? Видал Колька́?

– Не. Не было твоего подельничка.

– Да как же так-то? Нигде найти его не могу, – посетовал Витёк, торопливо намыливаясь.

– Там Степаныч парится, – указал Олежа в сторону парной и ухмыльнулся фиксатым зубом. – С ним перетри.

– Ага.

Наскоро смыв с себя въевшуюся за день тоннельную грязь, проходчик поспешил воспользоваться данным советом.

– Степаныч, здорово! – обратился он к механику участка, сосредоточенно стегавшему себя веником.

– Видались уже, – разделяя слова, отозвался Степаныч.

Кроме него в парной на верхнем полке́ сидел толстый и красный как рак миксерист Лёха. Завидев проходчика, он расплылся в блаженной улыбке:

– Привет, Витюша. А чё один? Где друга своего потерял?

– Сам его ищу. Здесь не было?

– Нет. Утром его видел.

– Утром и я его видел, – удрученно махнул рукой Витёк и, плеснув на раскаленные камни воды из мятого алюминиевого ковшика, полез на полок. – И на обеде видел. А потом пропал.

– Ого! И как это ты полдня без него? – делано трагически осведомился Степаныч.

Не заметив подвоха, Витёк набрал в легкие жаркого воздуха и стал рассказывать:

– Я с обеда остался пики получать, а они все в штольню ушли.

– Поди, долго получал? – едва скрывая издевку, вставил механик.

– Ну так… чайку с Митричем попил и пошел. Но дойти успел только до портала. Там меня зам сцапал. Виктор Петрович, говорит, судьба всего участка в твоих мозолистых руках. Окажи, мол, неоценимую помощь, помоги в починке режущего инструмента…

Степаныч и Лёха не смогли сдержать смеха.

– Ай да Витёк! Константиныч – тертый калач, с ходу тебя раскусил. Хрен бы ты до забоя дошел… Ну-ну, давай дальше. Спас участок?

– А как же! – подбоченясь, прогнусавил проходчик. – Ценой неимоверных усилий восстановил целых две шарошки на нашу Клавдию.

– Герой!

– Это что еще за Клавдия? Лаборантша, что ли, новая? – услышав женское имя, насторожился Лёха. – Красивая?

– Лаборантша… Эх ты, Лёха, Лёха. Бабник ты. Клавдия – это щит наш, которым мы тоннель идем.

Миксерист ненадолго задумался.

– Погоди-погоди! Получается, что эта махина, которая скалу грызет, – Клавдия?! Да вы надо мной издеваетесь!

– Ни разу, – невозмутимо отозвался механик. – Все тоннелепроходческие щиты называют женскими именами.

– Да ладно! – все еще не веря, изумился Лёха. – Прям все-все? И за бугром тоже?

– Везде так. Первыми стали называть, по-моему, канадцы. А уже от них и остальные понабрались.

– Прикольно, – проговорил Лёха, а потом, подумав, хихикнул: – А почему нашу машину назвали Клавой?

Степаныч пожал плечами. Вместо него в объяснения охотно пустился Витёк:

– Это наш директор так ее окрестил, – и с гордостью добавил: – Я даже знаю, в честь кого.

– Ну и?

– В честь своей секретарши.

– Не гони!

– Вот те крест! Когда только щит этот получали, была у него секретарша… Потом, правда, директора с ней его же жинка на даче застукала. И не стало у нас больше секретарши Клавы…

– «Санта-Барбара», блин!

– О! У нас, Алёшенька, в тоннельном отряде и не такое бывало. Помню вот…

– Сдается мне, что ты заврался, – прервал готовую уже было начаться следующую историю механик.

Витёк возмутился:

– С чего это?!

– А с того, что не позволила бы жена назвать щит в честь любовницы. Или ты скажешь, что она таких вещей не знает?

– Знать-то, конечно, знает, – ничуть не смутившись, парировал проходчик с хитрым прищуром, – да только думает, что машина носит ее имя. Ее ведь тоже Клавой звать.

В парной вновь раздался взрыв хохота.

– Беспроигрышная тактика – подбирать себе любовницу с таким же именем, как у жены! – вдоволь просмеявшись, восхитился Лёха. – Хрен же перепутаешь!

– Вот умеешь же ты, Витёк, байки травить! Ведь и придраться не к чему.

– Точно-точно. Как вот тебя сейчас проверить?

– А что меня проверять?! – возмутился Витёк. – Я же всегда только чистейшую правду!