Денис Петреев - У грани привычного

В АБК шла обычная вечерняя планерка.

– Мы уже третий день в изоляции. Если в ближайшее время к нам не пробьются бензовозы, то вся техника встанет, – завершал свой доклад механик Степаныч. – Я и так уже все нормы вдвое порезал.

– Сливать меньше будут твои водители, – подмигнув, отвечал ему Руденко.

– Да куда ж ее сливать в этой глуши, Константинович? Кто ж ее здесь посреди тайги у них купит? – жалобным голосом отозвался механик. – Я совершенно серьезно. Вместе с запасом в котельной осталось пять тонн. Этого, если только на котлы расходовать, и так только на неделю. Даже с учетом оттепели. А как мороз опять? Все ж заморозим…

– При такой, как ты говоришь, оттепели, даже не будь наледи, хрен кто к нам добраться сможет. Глянь, что на дорогах творится, – веско парировал зам, вновь становясь серьезным. – Шут бы с ней, с солярой: тут продукты на исходе. Бабы в столовой уже сами хлеб печь начали. Всё на исходе. Кольца кончаются, проходка на днях встанет. Туча еще эта…

– А что руководство говорит?

– Руководство далеко… – протянул зам. – План, говорит, давай. А как я им его без колец да без техники дам?! Еще и дозвониться с обеда не могу.

– Точно-точно. Связи с обеда нету, – подхватил дневной диспетчер. – Одно шипение. Что в телефоне, что в рации.

– Так это, наверное, из-за грозы, – высказал кто-то предположение. – Сами же видите, что творится.

– Ладно! Все это пустые разговоры, – прервал зам начинавшуюся дискуссию. – Вчера принято решение отправить для нас грузовик с продуктами к наледи. Утром он должен быть на месте. Нужно с нашей стороны до нее добраться и перегрузить. И начальник обещал явиться. А пока действовать будем так…

Выдав необходимые распоряжения на ночную смену и следующий день, зам распустил планерку.

В кабину КамАЗа-вахтовки – самого проходимого автомобиля, оставшегося в распоряжении участка, – залез зам и захлопнул за собой пассажирскую дверь. Кроме него и водителя там же уселся и Витёк. В пассажирском салоне разместились еще четверо проходчиков и один водитель, чья машина находилась в ремонте.

– Ну что, дядя Юра, покатили с богом.

Юра выжал сцепление, включил пониженную передачу, и КамАЗ тронулся по направлению к наледи. Позади него зашлепал гусеницами бульдозер.

– Если все сложится, – ни к кому не обращаясь, проговорил Руденко, – то мы и бензовозик-другой на свою сторону перетащим.

– Хорошо бы так, – сжимая в зубах незажженную сигарету, согласился Юра.

Дорога действительно оказалась тяжелой. Спрессованный за долгую зиму снежный накат превратился за какие-то неполные сутки из ровного и укатанного покрытия в непроезжее и скользкое болото. КамАЗ, натужно ревя мотором, с трудом пробирался вперед на своих специально приспущенных для такого случая шинах. Кое-как вышли на первый от вахтового поселка подъем. Всполохи так и не прекращавшихся молний едва ли не лучше, чем фары, освещали путь.

– Даже не знаю, Константиныч, как по такой дороге бензовозы пойдут.

Несмотря на открытое окно, лоб Юры покрывала щедрая испарина. Он не отрываясь смотрел на дорогу, напряженно сжимал руль и каким-то чудом заставлял двигаться вперед машину, норовившую то забуксовать, то пойти юзом.

– Если что, за бульдозер зацепим, – предложил Витёк.

– Главное – чтобы они за наледью нас ждали. А там посмотрим, – согласился зам.

Спуск с перевала хоть и не был затяжным, но дался ценой неимоверных усилий.

Следующий подъем, верх которого терялся в непроглядной мгле облака, смогли одолеть только с помощью бульдозера, который едва не соскользнул с откоса, когда объезжал раскорячившуюся посреди дороги вахтовку, но все же удержался и смог вытянуть ее до относительно ровного участка. А дальше двигаться стало еще сложнее. Видимость внутри тучи, превратившейся из черной в свинцовую, была близка к нулевой. Пожелтевший свет фар позволял различить дорогу не далее чем на десяток метров. Бульдозер пришлось снова поставить замыкающим, чтобы он мог ориентироваться по габаритным огням КамАЗа. Так и двигались, периодически останавливаясь, чтобы очистить фары, до начала следующего спуска.

– Ну всё. Тут спустимся – и наша речечка Туякан. Уже, считай, у наледи, – сквозь зубы проговорил Юра.

Перед тем как пойти на спуск при такой видимости, пришлось вновь сцепиться тросом с бульдозером. Только на этот раз его оставили позади, чтобы служил якорем, если вахтовка, не дай бог, пойдет юзом. Тронулись, и через несколько сот метров яркий солнечный свет резанул глаза. Импровизированный состав спустился не только ниже тучи, а вообще оставил за собой зону облачности. Звуки грозы стали стихать. Небо вновь было белесым, а солнце – ярким. Начало заметно холодать, и вскоре дорога вновь превратилась в нормальную, разве что не чищенную от навалившего снега. Остановились расцепиться.