Александр Лаптев - Персона нон грата

– Спасибо, – пробормотал Андрей, задумчиво глядя ему вслед.

Его снова охватило тягостное чувство, какая-то тёмная мысль копошилась в глубине сознания. С минуту он прислушивался неизвестно к чему, а потом махнул рукой на все тревоги. Приблизился к кровати и с размаху сел, закачавшись на тугих пружинах. Сразу почувствовал тяжесть во всём теле. Поправил подушку и аккуратно лёг на бок. «А всё-таки я болен, – мелькнула мысль». Сердце тяжко стучало, разгоняя густеющую кровь. Он закрыл глаза, и его сразу понесло куда-то вдаль, в вязкую тьму.

Он проспал неожиданно долго. Вечером его с трудом растолкала медсестра, вознамерившаяся провести назначенные доктором процедуры.

«Отлично, – подумал Андрей, поднимаясь и мотая отяжелевшей головой. – Ради ужина будить не стали, а на процедуры – пожалуйте!»

Впрочем, он зря переживал: процедуры заняли ровно минуту: его попросили раздеться, а потом поместили в хитроумный каркас из трубочек с микроскопическими отверстиями. Из отверстий вылетели ледяные струи и ударили по заранее назначенным точкам на груди и на спине. Это было довольно жутко, но, к счастью, недолго. Замёрзнуть Андрей не успел. Струи быстро иссякли, его попросили выбраться из хитроумного сооружения и велели идти туда, откуда он пришёл. Вернувшись в палату, Андрей увидел на столике большущую пилюлю ярко-оранжевого цвета. Возможно, в цвете её заключалась какая-то психология, потому что пилюля так и просилась в рот. Андрей не стал противиться этому желанию, а просто взял пилюлю и забросил за щёку. Лекарство напоминало по вкусу шоколадную конфету. Он глянул на часы и широко зевнул. Заняться, в полном смысле, было нечем. А сон, как известно, лучшее средство истребления свободного времени. Он лёг в кровать и с головой укрылся невесомым синтетическим одеялом.

На следующее утро его разбудили очень рано. Еще восьми не было, когда его бесцеремонно растолкали и препроводили в процедурную, где без особых церемоний втолкнули в уже знакомый каркас из тонких трубочек и повторно обстреляли лекарственными струями. Вернувшись в палату, Андрей обнаружил на столике поднос с завтраком – водянистую кашу в фарфоровой чашке, хлеб, масло и кофе. Как видно, питание больных не очень-то заботило администрацию. Тем не менее, Андрей довольно быстро управился с кашей и запил её сладким кофе. Лишь после этого он вспомнил, что ему следовало позвонить домой.

Трубку сняли после первого же сигнала.

– Алло! Лена? – воскликнул Андрей радостным голосом. – Это я, Андрей, ты слышишь меня? У меня всё хорошо! Скоро приеду домой!.. Когда? Дней через десять!.. Я постараюсь… ты же понимаешь, не всё зависит от меня… есть объективные обстоятельства… которые мы не в силах… врачи говорят, что через две недели буду дома!.. Это стопроцентно…

Андрей орал так, что проходившие мимо больные недовольно морщились. Но его это мало заботило. Две недели! – твердил он как присягу. Через две недели он обязательно вернётся домой. И всё пойдёт по-прежнему!.. Но в какой-то миг озарения он вдруг понял – что именно его так озадачило во время вчерашнего разговора с доктором. Поспешно направился в свою палату, чтобы там, в тишине и спокойствии, как следует обдумать своё поразительное открытие.

«Очень может быть, – сказал он себе, сидя на кровати и чувствуя пробегающий холодок в груди, – что я никогда уже не вернусь домой!» Мысль эта была настолько же поразительной, насколько верной. Всё очень просто. И как он сразу не сообразил? Тогда бы он не стал подписывать договор. Хотя, всё равно подписал бы. Выбора у него у него всё равно не было. Но его поразила обыденность произошедшего. Всё случилось как-то уж очень просто, будто речь шла о какой-нибудь безделице. Что ему сказал доктор? А он ясно сказал, что в случае смерти больного с его структурного снимка будет воссоздано новое тело, ничем не отличающееся от прежнего. Этого субъекта они вылечат и отпустят домой. Но при этом больной всё-таки умрет – тот, который обратился в клинику и которого они не смогли спасти! Он уйдёт в небытие. Сгинет навек. Станет прахом. И его не очень-то будет успокаивать осознание того, что вместо него будет жить другой человек, хотя и неотличимый для окружающих, но всё-таки другой – со своей неповторимой личностью, со своими чувствами и неведомой судьбой. При этом он даже не будет знать о том, что он однажды уже умер, что где-то в подвалах этой жуткой клиники покоится тело его двойника – того самого, по образу и подобию воссоздан он сам! Это открытие ошеломило Андрея. Хотя он и старался успокоить себя, резонно полагая, что с ним ничего такого не случится, но это мало помогало. Сама возможность такого исхода казалась ему чудовищной. И он всё думал и думал, пытаясь понять то, что было так легко и естественно для жизнерадостного доктора.