Александр Лаптев - Персона нон грата

– Но ведь я же ещё не умер.

– Всё правильно, вы ещё не умерли, – немедленно согласился доктор. – В том-то всё и дело, что вы до сих пор живы.

«Дурацкий какой-то разговор, – подумал Андрей. – Чего он добивается? Может, хочет, чтобы я сам как-нибудь удавился?».

– Послушайте! – Андрей поднялся на ноги. – Я никак не могу вас понять. Зачем вы рассказываете всё это? Вы не хотите меня лечить? Это я уже понял! Решили, что я безнадёжен? Что ж, вам виднее! Принимаю к сведению. Но зачем мне эти ваши рассуждения? К чему все эти оправдания?

– Оправдания? – изумился доктор. – Какие ещё оправдания? Я вам русским языком говорю, что завтра в семь часов будет проведена репликация двойника и что к этому времени вас не должно в живых, а вы мне – оправдания!

– Как это, не должно быть в живых? – воскликнул Андрей. – Что это значит? Это что, шутка такая?

Доктор вытащил носовой платок и отёр взмокший лоб.

– Вы, дорогой мой, или прикидываетесь или издеваетесь… – Он спрятал влажный платок в карман. – Только стыдно в такой ситуации корчить из себя клоуна.

Андрей с изумлением выслушал этот выпад. Возмущение доктора было самое неподдельное.

– Но я в самом деле ничего не понимаю! – пробормотал он.

Доктор расправил карман, пригладил волосы.

– Сегодня ночью, в три часа, вы будете подвергнуты процедуре дезинтеграции. Вот вам и правда, и окончательный диагноз!

– Но погодите! – Андрея покачнуло, кровь отхлынула от головы. Услышанное было настолько диким, что не могло быть правдой! – Насколько мне известно, процедура дезинтеграции применяется лишь в исключительных случаях и только по решению суда! Я что – преступник? Может, я убил кого-нибудь? За что же меня дезинтегрировать?

Но доктор оказался готов и к такому обороту.

– Вы неправильно ставите вопрос, – терпеливо внушал он, словно речь шла о какой-нибудь теореме. – Не учитываете специфику ситуации. Дело в том, что некоторые лечебные учреждения наделены правом проводить процедуру дезинтеграции в исключительных случаях, когда больной безнадежен, когда он обречен на страшные мучения! Врач не только имеет право, но он просто обязан избавить умирающего больного от непереносимой боли и от мучений! Это гуманный акт по отношению к такому больному. А вы говорите – за что! Вы нам спасибо должны сказать, что мы избавляем вас от чудовищных мук, о которых вы не имеете даже приблизительного представления! А кроме этого, у нас есть ваш структурный снимок. Мы создадим ваше тело заново, и не далее, чем через десять дней ваш двойник выйдет отсюда…

– Живой и невредимый, – закончил Андрей.

– Если вам угодно шутить – пожалуйста. Но мне не до шуток. Я должен идти. Дела, знаете ли.

– Минутку, – остановил его Андрей. – В ваших рассуждениях есть противоречие.

– В самом деле? Очень интересно. И что это за противоречие?

– Вы же сами сказали, что можете меня вылечить! Про рентгены упоминали, что двести рентген достаточно для излечения. Следовательно, вы совершаете убийство, подвергая меня дезинтеграции.

Доктор потер устало глаза. Вздохнул протяжно.

– Даже не знаю, стоит ли начинать всё сначала! Я, кажется, уже достаточно сказал. Если вы не желаете меня слушать…

– Я жить желаю! – крикнул Андрей. – Почему вы так просто решаете мою судьбу? Я ведь ещё живой! Вы же видите, я стою на ногах, и я всё понимаю!

– Боюсь, что ничего уже нельзя поправить. Вы подписали договор. А там, если помните, оговорена возможность подобной процедуры.

– Там оговорена возможность репликации! Я это помню, – возразил Андрей. – Но там ничего не сказано о дезинтеграции.

– А это и не нужно дополнительно оговаривать. Дезинтеграция происходит автоматически в случае репликации. На это есть отдельный закон.

– Пусть так. Но ведь это справедливо лишь для безнадежных больных, для обреченных, вы же сами сказали!

Доктор помотал головой. Всем видом своим он пытался показать – до чего надоел ему этот спор.

– Мне пора! – сказал он и, подняв руку, постучал костяшками пальцев по двери. – Одно я вам точно могу гарантировать – это совершенно безболезненно! Миг – и пустота! Моментальное распыление на атомарном уровне. Это гораздо лучше, чем медленная и мучительная смерть. Можете поверить.

Дверь открылась, доктор шагнул за порог и исчез. Дверь тут же захлопнулась. Андрей смотрел на монолитную поверхность, будто не веря себе. Если бы можно было, он умер бы сию секунду – так страшно ему стало. Он ожидал всякого, но не этого. Его приговорили к смерти. И кто это сделал? Люди, которым он доверил свою жизнь. Но какое они имеют право? Почему так легко отказались от борьбы? Неужели только потому, что у них есть запасной вариант? В самом деле – к чему исправлять свои ошибки и возиться с больным, когда можно начать всё с чистого листа. Всё определяет голый расчет. И никому нет дела до страданий отдельно взятого человека.