Джон Уиндем - Куколки

- Да, - ответил я всем, - я понимаю.

Слов не было, лишь сочувствие и попытки ободрить.

Петра с недоумением уставилась на меня:

- А почему Майкл велит тебе нас убить?

- Только если нас схватят, - будничным тоном ответил я, стараясь убедить ее в том, что все идет совершенно нормально.

Она поразмышляла, потом спросила:

- А почему? Мы же не причинили им вреда?

- Не знаю... Они нас боятся. Понимаешь, это такая штука, которую нельзя подумать и объяснить, ее только чувствуешь. Они напуганы - и потому жестоки.

- А почему? - опять спросила Петра.

- Так они устроены. Если нас поймают, они постараются сделать нам очень больно.

- Но я не понимаю - почему! - настаивала Петра.

- Это все сложно и противно. Поймешь, когда станешь старше. Главное сейчас -не дать им поймать тебя и Розалинду. Помнишь, как ты однажды ошпарилась, как тебе было больно? Ну вот, а они хотят сделать еще больнее Уж лучше просто умереть, все равно что уснуть, глубоко-глубоко.

Я снова посмотрел на Розалинду, тихо дышавшую во сне на прядку волос, упавших ей на глаза, осторожно отвел эту прядку в сторону и нежно поцеловал ее.

- Дэвид, - деловито начала Петра, - когда ты нас убьешь...

Я обнял ее:

- Потише, детка. Они нас не поймают. Давай-ка разбудим Розалинду, но ей ничего не скажем, ладно? Пусть она не волнуется зря - это будет нашей тайной, хорошо?

- Хорошо.

Мы перекусили и решили двинуться дальше, как только появятся первые звезды. Петра непривычно молчала, и сначала я решил, что она размышляет над нашим разговором. Но я ошибся, потому что она вдруг небрежно заметила;

- Зеландия - удивительная страна, там почти все могут посылать друг другу мысленные картинки и никто никого не мучает.

- А, так ты, значит, снова болтала с ними, пока мы спали? - спросила Розалинда. - Для нас это лучше, чей слушать, как ты передаешь им свои громкие мысли.

Петра оставила ее укор без внимания.

- У них не у всех так хорошо получается, большинство там такие же, как вы, - сравнила она великодушно. - Но та, что разговаривает со мной, лучше всех, а у нее двое детей, и она надеется, что они будут еще лучше. Но меня она считает даже лучше их! Она говорит, что мои картинки куда сильнее и понятнее, чем то, что есть у них, - довольна закончила Петра.

- Да уж, не сомневаюсь, - строго сказала Розалинда. - Но тебе пора бы научиться передавать нормальные картинки, а не такие громкие!

Петра ничуть не смутилась:

- Она говорит, они меня научат, и я стану еще лучше! А когда я вырасту, у меня тоже будут дети, и я их тоже научу.

- Неужели? А мне-то казалось, что такие, как мы, обречены на горе.

- Только не в Зеландии, - покачала головой Петра. - Там даже те, кто не умеет так говорить, изо всех сил учатся.

Мы задумались. Я припомнил рассказы дяди Акселя о землях за черными берегами, там, где нормой считались Отклонения, а все остальные - мутантами.

- Она говорит, что людям, умеющим общаться только вслух, чего-то не хватает и нам должно быть их жалко, - продолжала Петра. - Они ведь никогда не научатся понимать друг друга, как мы. Так и проживут каждый сам по себе, а мы будем думать вместе.

- Не могу сказать, что мне их жаль, - вставил я.

- Ну, она так говорит, потому что считает, что те люди живут скучно по сравнению с нами, - философски произнесла Петра.

Она все болтала. Многого мы не могли воспринять, а может, это она не все правильно поняла. Ясно было одно: жители Зеландии, кем бы они ни были, имели весьма высокое мнение о себе. Похоже, Розалинда права, решив, что "примитивными" они считают именно нас.

Ночь выдалась звездная. Мы ехали, пробираясь через заросли кустов и неведомых трав, на юго-запад. Помня о предупреждении Майкла, мы .старались ехать бесшумно, внимательно глядя по сторонам. Долгое время слышались только ровная -поступь наших коней да шорох - это разбегались с нашего пути всякие мелкие зверьки.

Часа через три впереди обозначилась темная линия - густой-прегустой лес. Мы решили поискать какую-нибудь тропу, как вдруг из темноты грохнул выстрел. Кони так рванули, что я чуть не вылетел из корзины. Один конь кинулся вбок, веревка лопнула, и он исчез в лесу. Второй помчался за ним. Нам ничего больше не оставалось, как только изо всех сил держаться за края корзины. Не знаю, была ли за нами погоня. Вряд ли. До сих пор у меня изредка бывают кошмары снится та гонка по густому лесу.

Но вот наш конь начал успокаиваться, выбирать дорогу. Вскоре Розалинде удалось поймать вожжи, и она стала понукать коня, направляя его в сторону небольшого просвета среди деревьев. Выбравшись на полянку, мы остановились, не зная, куда двигаться дальше.