Виктор Ананишнов - Реликтовая популяция. Книга 2

Однако как именно поступил Гунак, осталось тайной.

Харан же исчез. Что с ним случилось, никто определённо сказать не мог, включая саму Гелину.

Она, поссорившись с названым отцом и страдая от тоски по любимому, покинула хабулин Гамарнаков и поселилась в доме, выделенном ей, как каниле, кугурумом города. Её горе разделили подруги, часть из них, оставшихся в живых, и сейчас сопровождала её.

Появление Харана в такой критический момент для всех сподвижников Гелины показалось чудом – спасение в его лице пришло на самую последнюю стадию погони: враги уже дышали им в затылок. И руины могли стать для беглецов последним пунктом обороны, из которого, может быть, никто не вышел бы живым.

Вокруг так счастливо встретившихся влюблённых столпились вновь прибывшие, выражая свою радость хриплыми выкриками и истерическим смехом. Женщины старались хотя бы прикоснуться к мужчине, возникшему, по их мнению, из небытия, словно прикосновение могло вернуть им силы и придать больше надежды.

Как ни слабы были женщины и сопровождавшие их путры после долгого бега и необходимости защищаться от нападавших, они довольно легко оттеснили от Харана незначительные в их глазах фигуры: Свима и торна (правда, те постарались сами податься в сторону). А Камрата и, не успевших уйти, Клоуду и Ф”ента, просто притиснули к стене, и не обращали внимания на возмущённое взлаивание выродка, и отчаянные телодвижения Клоуды. Она безуспешно пыталась протолкнуться к Свиму или к более свободному месту на площадке.

– Люди! – сказал Сестерций громко, чтобы Свим мог его услышать через отчаянный гвалт, поднятый вокруг них. – Эмоции их могут убить, а они этого даже не заметят.

– Ну, убить не убьют, а вот потолкаться с ними нам придётся, – тоже напрягая голос, отозвался дурб. – Харана они так вообще затискать могут.

– Что означает – затискать? – осведомился торн.

Свим довольно хмыкнул и повеселел от вопроса биоробота. Так уж бывает, когда одного слова, сказанного невпопад, достаточно, чтобы улучшилось настроение, на всё посмотреть под другим углом зрения и найти какие-то смешные стороны.

А когда смешно – страх и напряжение забот ослабевают.

– Давай оставим объяснения на потом. Вот-вот появится гурт, а мы не готовы его встретить.

Беглецам для того, чтобы попасть в развалины, пришлось их обегать, так как с южной стороны доступа в них практически не было – надо было бы взбираться по крутому склону вверх к стене, которая теперь оказалась серьёзным препятствием для нападавших, в то время как её можно было легко оборонять небольшим числом защитников.

Но преследователи, как то не казалось бы странным, имели на этот счёт свое мнение. На их взгляд следовало обложить руины со всех сторон, благо их численности для того хватало с лихвой, и атаковать скрывшиеся там жертвы нападения, откуда это возможно.

Свим учёл предполагаемые действия енотов и поставил хопса следить за тылами. От него-то как раз и пришло первое сообщение.

– Свим! – мяукнул он, едва покрывая расшумевшуюся толпу беглецов, никак не приходящих в себя от неожиданной встречи с Хараном. – Свим, они уже здесь! Лезут!

И он бросился навстречу первому выродку, показавшемуся из-за стены.

Еноты-выродки представляли собой хопперсуксов от собственно енотов и, по-видимому, в большей степени, енотовидных собак. Кровь последних подвигала разумных этого вида на предпочтение полукочевого существования, не ограниченному рубежами какой-либо одной бандеки. Кочевье сопряжено со многими опасностями и не способствует умножению численности особей в клане: ниже рождаемость, большой процент гибели молодняка, оттого для такого клана устанавливались едва приемлемые количественные и половые пропорции лишь естественным путём.

Но иногда еноты, чаще всего после потери большинства своих сокланников, оседали и жили по несколько лет, а то и десятилетий на одном месте, ведя соответствующий образ жизни. В их среде устанавливались законы, сходные с теми, что существовали у окружающих разумных и в бандеке пребывания клана, они строили приличные конуры или устраивали комфортабельные норы.

К сожалению, также как и к несчастью других оседлых кланов с высокой рождаемостью, в них исподволь возникало давление лишних самцов, не находящих себе пары или какого-либо дела для приложения своих сил на благо клана. Такие сообщества разумных время от времени вынуждены были избавляться от лишних соплеменников, и выбрасывать из своей среды гурты.