Кристина Астремская - Возрожденные

– Это мы, – Кейван указал на две мигающие точки.

После того как его палец максимально приблизился к нужному месту на голограмме, от шара отделился фрагмент в форме прямоугольника с детализированным изображением Нью-Йорка – словно со спутника.

– Мы можем это увеличить, – произнес Кейван, расширяя изображение двумя пальцами.

Теперь голограмма в деталях отображала дома, дороги, машины. Это было не просто изображение. Это было видео всего происходящего прямо в настоящий момент. И в центре этого участка города мигали две голубые точки.

– Это мы, – повторил Кейван, указывая на них. – А теперь посмотрим, где остальные. Надо будет их навестить.

Он увеличил масштаб, и на карте появились еще три голубые точки, мигающие в разных местах: две в других районах Нью-Йорка и одна примерно в сорока километрах от него.

– Что я и говорил! – улыбнулся Кейван, указывая на них. – Мы все рядом!

– А где шестой? – спросил Макс. – Ты же говорил, что вас шестеро?

– Конечно, шестеро. Сейчас обнаружим.

Кейван вернулся к голограмме земного шара. Теперь она показывала не только американские континенты, но и Европу. И где-то в восточной ее части мигала голубая точка.

Все трое переглянулись.

Кейван увеличил часть карты с мигающей точкой. Она оказалась в России. Увеличил еще больше – Москва. При дальнейшей детализации изображения перед ними предстала картина, которую никто из них даже представить себе не мог. Голограмма показывала самый центр Москвы, Красную площадь, башни и купола. Но главное – пирамиду на этой площади, которая вот уже много лет служит склепом для тела человека, ставшего у русских легендой, – Ленина. И именно здесь непрерывно мигала голубая точка, идентифицирующая шестого члена команды «Абидоса».

В уютной квартире на десятом этаже царил жуткий беспорядок. Журнальный столик посреди гостиной превратился в мерцающую лужу из мелкого битого стекла. Оно поскрипывало под подошвами ботинок полицейских, выполнявших свою работу на месте преступления.

Большая круглая кровать в центре квартиры-студии в обычное время, вероятно, должна была восхищать посетителей, служа одновременно и ложем для супружеской пары, и изящным предметом интерьера. Но только не в этот день. Сейчас она выглядела безобразно: вспоротые подушки и одеяло валялись рядом с ней в куче перьев и пуха, а белоснежная простыня была разрисована замысловатыми ярко-алыми пятнами. Следы крови тянулись от кровати в сторону входной двери, уродуя светлый пушистый ковролин, и завершались огромной, еще не высохшей темно-бурой лужей, в центре которой распласталось безжизненное тело мужчины с торчащим из груди огромным кухонным ножом. Рядом с телом работали двое полицейских.

Всхлипывания и причитания раздавались со стороны дивана, в угол которого забилась девушка с распущенными длинными черными волосами и круглыми зареванными глазами. Короткий шелковый халатик с трудом прикрывал ее длинные ноги и идеальной формы грудь без бюстгальтера. Всхлипывания девушки чередовались с ее попытками запахнуть скользкий шелковый халатик на груди, но, как только она поднимала руки, чтобы вытереть слезы, непослушные полы халатика снова предательски разъезжались, обнажая формы третьего или даже четвертого размера.

Молодой полицейский, пытавшийся допросить свидетельницу, то и дело подавал ей коробку с салфетками и постоянно краснел и отводил глаза в те моменты, когда она утирала слезы.

Кейван только что проник сюда в нематериальном состоянии. До этого они с Афиной и Максом договорились, действуя поодиночке, сначала обнаружить всех членов команды «Абидоса», находящихся в Нью-Йорке, и уж потом разбираться с тем, кто в Москве. В любом случае, с большой долей вероятности кто-то из них наткнется на Германа именно в Нью-Йорке. И сейчас Кейван, следуя координатам идентификатора, пытался обнаружить кого-то из своих. Однако пока затруднялся, поскольку здесь, в небольшом помещении, насчитывалось уже человек семь полицейских и пострадавших.

Кейван сразу обратил внимание на женщину в штатском у окна. Она была очень сосредоточена и, по-видимому, общалась с кем-то, находящимся снаружи.

Это была привлекательная мулатка лет тридцати с темными волосами, собранными в тугой пучок на затылке. Лицо практически без косметики. Белая трикотажная блузка и строгие джинсовые капри подчеркивали правильные формы ее фигуры и стройные ноги. Она стояла у окна, облокотившись на стену, и держала в правой руке мобильник, периодически на него поглядывая. Но все ее внимание было сосредоточено не на мобильнике, а на объекте за окном.