Альберт Валентинов - Синяя жидкость

- Поставьте его на собственные ходули! - рявкнул раздосадованный сержант, когда пленника подтащили к нему.

- Куда там! - махнул рукой один из десантников, отбрасывая плащ-палатку, в которую был завернут Таникава. - Взгляните, какое угощение он получил.

Сержант отшатнулся. Из левого бока пленного торчал увесистый камень, только что отломанный от скалы. Это было видно по свежему излому, на гранях которого играл лунный свет.

- Из какой же это рогатки в него пальнули! - ахнул Бедворт. - У него же кости с кишками перемешаны. Как он еще дышит, бедняга!

Он взглянул на Брауна, но тот не отозвался, внимательно разглядывая раненого. На его лице было смятение, будто вид булыжника в теле человека вызвал у него невероятную ассоциацию и он сам боится себе поверить.

- А где второй? - хмуро спросил Вестуэй.

- Могу поклясться на Библии, сержант, мы его не видели. Этот выбежал на нас, словно за ним гнался дьявол, размахивая раскаленной сковородой. Я стоял ближе всех, так он вцепился в меня и затрясся, как на электрическом стуле. И все оглядывается назад, лепечет по-своему. А потом упал. Мы, пока его несли, все боялись: вдруг откинет копыта по дороге.

И в этот момент раненый открыл глаза. Минуту он недоумевающе рассматривал окруживших его людей, потом вскочил на ноги и стал что-то кричать, путая японские и филиппинские слова.

- Рехнулся! - сказал сержант, прослуживший несколько лет в Японии, а здесь, на Филиппинах, выучивший с грехом пополам варай-варай *. - Говорит, что его командира проглотила скала. Пыталась и его проглотить, но сил у нее не осталось, и он вырвался. Явно бредит. А ну-ка, парни, давайте его в вертушку. Если дотянет до Веселого дока, может, тот и вытащит малого.

- Веселый док если что и вытащит, так это фляжку со спиртом из потайного кармана, - ухмыльнулся один из десантников.

Через несколько минут вертолет взял курс на базу, имея на борту раненого, репортеров и трех десантников. Сержант Вестуэй с остальными людьми остался на месте, дожидаясь второго рейса. Правда, он успел передать краткое сообщение по радио.

Как ни удивительно, но на этот раз Веселый док, бакалавр медицины Томас Хантер, оказался во вполне приемлемом состоянии. Нет, чуда не произошло, хотя срок очередного возлияния давно миновал, а док всегда утверждал, что медицина зиждется на пунктуальности. Но тут пришлась поступиться личными интересами. Группа солдат передралась в баре. В ход пошло все бутылки, стулья, медные пепельницы и даже телефонная будка, о которую с большой сноровкой били чужие

* Варай-варай - один из филиппинских диалектов.

головы. И Хантеру пришлось потратить несколько часов, чтобы наложить швы на пробитые черепа, поставить на место вывихнутые челюсти, выправить свернутые носы, загипсовать сломанные руки. "Грубая работа, - ворчал он про себя. - Всю квалификацию потеряешь!" Однако операции он делал ловко и уверенно. У доктора тряслись пальцы от усталости, когда он отпустил последнего пострадавшего. Немудрено, что он пришел в ярость: вместо того, чтобы разлечься, наконец, на мягком медицинском диванчике, посасывая из заветной фляжки, ему приказали заняться раненым туземцем, которого десантники втащили на плечах в приемный покой. Вот тут Веселый док выложил им все, что он думает и о них, десантниках, и об их родителях, которые чурались противозачаточных средств, и обо всей армии Соединенных Штатов. Но делать было нечего - долг есть долг. Теперь, если туземцу и предстоит умереть, он сделает это по всем правилам медицинской науки.

- На стол! - скомандовал Хантер фельдшеру.

Двери операционной закрылись. Десантники умчались в бар, снимать напряжение после боевой операции. Пилот улетел за сержантом Вестуэем и остальной группой. В приемном покое остались только журналисты. По молчаливому соглашению они не кинулись к телефонам передавать "жареную" информацию: каждый понимал, что сенсационный сам по себе факт ликвидации последней банды времен второй мировой войны блекнет на фоне тех необычных событий, свидетелями которых они стали. Да и конкурентов у них не было. Они уже выясняли, что полковник Стивен, командир базы, вылетел в Манилу на совещание к командующему, а лейтенант, исполняющий сейчас его обязанности, не решился передать дальше необычную информацию, полученную по рации. Ждал сержанта.

Вестуэй вернется на базу в лучшем случае часа через полтора. Пока это он доложит лейтенанту, пока тот тщательно обдумает текст радиограммы на Лусон, пока эти сведения станут достоянием журналистов, аккредитованных в столице архипелага... По самым скромным подсчетам у них в запасе двенадцать часов чистого времени. Сейчас они монополисты: никто не передаст информацию раньше их.