Людмила Васильева - Диверсия

Григорий понял - случилось что-то необычное.

- Что с ним?

- Я не поняла, - Анна уже овладела собой. - Нужно пригласить Марию Яновну и папу. - Она приготовила аппарат для записи.

Выслушав Анну, Юлий Семенович, как говорила иногда Анна, сразу "вышел из берегов":

- Чертовщина, мистика. Изображение неизвестной женщины... суть в том, как он его получает и почему держит в тайне. Думайте... думайте...

Но хоть кого-нибудь напомнила тебе эта женщина?

- Нет. Она восточного типа, смуглая... не современная, почти обнаженная... Но как прекрасна... - Голос Анны предательски задрожал, и Мария Яновна поспешила вмешаться:

- Уверена - тебе просто показалось, не успела разглядеть...

Яронских еще раз прослушал запись Анны.

- Этот проблеск чувств к Аннушке... Испуг, очевидно, вызван страхом, полагаю, внушенным больному. Нужно найти этот кристалл, хотя копаться в чужих вещах - занятие не из благородных. Подождем пока привлекать к поиску посторонних, попробуем сами...

- Черт возьми, сплошные загадки... не могу отказаться от мысли, что в этом есть связь с болезнью, с ее возникновением... Эх, Анка, тебе бы повести себя иначе, похитрее...

Яронских пригласил Юлия Семеновича на проведение сеанса гипноза. Они отослали женщин из мастерской и остались с больным.

Владислав не замечал их присутствия. Когда он впал в дремотное состояние, Григорий погрузил его в гипнотический сон.

- Где вы храните прозрачный кристалл и почему пользуетесь им втайне? Кто дал вам его? Для чего?

Больной морщил лоб, дергался, но не отвечал.

- Назовите имя женщины, с которой познакомились в Швейцарии.

- Никакой женщины не знаю, все слуги у Нежина - мужчины.

- Почему вы не вызывали ни разу по видео ни мать, ни Анну?

- Не мог, не мог... не знаю... забыл... не хотел...

- Почему вы надолго задержались у Нежина?

- Не мог уехать... Что-то важное...

- Отвечайте, отвечайте, - Яронских говорил повелительно. - Напрягайте память, напрягайте... Вам Нежин или кто-то другой запретили помнить о событиях, полученных знаниях, встречах?

- Он..., Назим... не велел, взял слово, но что, я не могу, не знаю...

Больной сильно побледнел, страдание исказило лицо.

Григорий прекратил сеанс, погрузил больного в спокойный сон.

Таинственный кристалл Климанов и Яронских без особого труда обнаружили в маленьком тайнике письменного стола Владислава. Ни свойства, ни состав, ни строение кристалла не были им известны. Внешний осмотр ничего не дал прозрачный кристалл, в него вплавлена пластина с изображением Нефертити. Удалось выяснить лишь одно -такое изображение царицы неизвестно ни археологам, ни искусствоведам.

Кристалл в руках Яронских. Попытки получить объемное, увеличенное изображение царицы оказались безрезультатными. Пришлось смириться с тем, что без хозяина "игрушки" ничего не получится. Яронских вставил кристалл в черный футляр из упругого материала. Пытаясь закрыть странной формы крышку, наклонил его. И словно в столбе лунного света возник образ царицы, но тут же и исчез. Яронских нашел нужный угол наклона - изображение появилось снова. Оба исследователя смотрели на него как завороженные. Но вскоре Яронских ощутил признаки знакомого состояния; приступ тоски и слабость, точно как при воздействии картин Покровского. Созерцание прекрасной женщины таило опасность. Яронских поспешил убрать кристалл в тайник. Неприятное ощущение и слабость, казалось, растекались по телу. Они еще не вполне освободились от наваждения, когда проснулся Владислав. Он с трудом поднялся и направился к письменному столу, не замечая их, но не дошел - без сил опустился на пол. Мужчины уложили больного, оказали помощь. Яронских вызвал Анну.

Юлий Семенович еще чувствовал слабость, говорил, не сразу находя нужные слова.

- Срочно сообщите в центр, что кристалл и есть тот излучатель. Мы должны проследить и определить его влияние на Покровского. Отдайте распоряжение подготовить аппаратуру и вести наблюдение круглосуточно.

Прибыли сотрудники из Медицинского центра, их разместили недалеко от дома Покровского. Решили, что непосредственное наблюдение проведут Климанов и Яронских.

На четвертые сутки, в одиннадцать часов ночи, больной стал проявлять беспокойство, казался возбужденным, осматривался по сторонам, а затем как бы по чьему-то приказу встал и, словно сомнамбула, направился к тайнику. Достал кристалл, вызвал изображение Нефертити, заговорил:

- Я еще жив... ну, ответьте... жив? Или мне чудятся близкие, кажется, они посещают меня... и моя Анна... Но их нет... они там...