Игорь Васильков - Тайна двух сфинксов

Все снова зааплодировали, а Андрей машинально встал и поклонился.

- Я думаю, - закончил вице-президент, - все согласны с тем, что гуманные принципы - основная движущая сила науки. И, верные этим принципам, мы предлагаем наше сегодняшнее торжество начать не с парадных речей, а с оживления пострадавших. Мы приглашаем наших зарубежных гостей присутствовать при этом опыте.

Опять затрещала дробь дружных аплодисментов, а потом вместе со всеми Андрей спустился по эскалатору куда-то вниз, должно быть в глубокие подвалы института.

Вот он входит в большую аудиторию, в центре которой возвышается огромный бокс из прозрачного материала, вроде плексигласа. Только подойдя ближе, он догадывается, что это не плексиглас, а какое-то прозрачное теплоизоляционное вещество.

В боксе три стола, похожие на операционные, и сложная аппаратура.

Резко прозвучал звонок, и одна из стен лаборатории автоматически раздвинулась, открыв вход в длинный подземный тоннель.

Андрей стоит как раз против входа в тоннель, откуда прямо на него выезжает самодвижущаяся электротележка, на которой установлен небольшой бокс из того же прозрачного материала.

Тележка проносится мимо Андрея, и он едва успевает разглядеть лежащего в боксе белокурого, смертельно бледного юношу с закрытыми глазами. Следом проносится вторая тележка, потом третья...

Но что это? Андрей видит, как из тоннеля появляется еще одна тележка с боксом. Откуда она? Ведь вице-президент ясно сказал, что астронавтов трое.

Андрей делает шаг вперед и, когда тележка поравнялась с ним, заглядывает сквозь прозрачные стенки бокса. И опять, как тогда перед фронтоном здания, он чувствует слабость во всем теле, по спине пробегает неприятный холодок, а руки бессильно опускаются.

Там, в боксе, - он ясно видит это, - лежит сухая мумия архитектора Мересу.

Андрей знает: надо пойти и как можно скорее предупредить, что произошла ошибка. Но ослабевшие ноги не слушаются.

- Это египетская мумия, ее нельзя оживить, - пытается громко крикнуть он. А язык точно прилип к гортани. Тогда Андрей хочет побежать вслед за тележкой, чтобы остановить ее. И чувствует, что не может: ноги будто налились свинцом. В ужасе он напрягает все силы, пытается сдвинуться с места и... просыпается.

От неудобного положения в кресле ноги затекли и онемели. Андрей с досадой постучал подошвами о пол, потер колени ладонями. Все предметы расплывались в сине-лиловых тенях глубоких сумерек. Он сидел в кресле, ждал, когда восстановится кровообращение в ногах, и старался собраться с мыслями, отогнать от себя картины только что виденного сна.

Но почему все вокруг приобретает голубой оттенок? Андрей оглянулся. Прямо против открытого окна сияла в небе круглая, полная луна. Но голубой свет шел не от нее. Луна была желта, как начищенное до блеска медное блюдо. Необычайный свет рождался где-то здесь, в лаборатории. Напряженно всматриваясь в темноту, он увидел: там, над ванной, где лежала мумия, струилось какоето голубое сияние. Вот загорелся голубой огонек и тотчас погас, потом зажегся рядом. И уже десяток огней колеблются и пляшут, словно в хороводе. В их свете отчетливо видны темные контуры мумии.

Мумия фосфоресцировала... Андрей с интересом наблюдал за вспышками блуждающих огней и вдруг заметил, как грудь мумии поднялась и медленно опустилась. Или ему это показалось?.. Неужели показалось?

Прошла минута, и Мересу снова вздохнул глубоко, со свистом и клекотом.

"Надо бежать и разбудить Виктора Петровича, Верочку", подумал Андрей. Но сразу же понял, что не сможет подняться. Необъяснимая, неимоверная тяжесть вдавила его в кресло. Он сидел, нагнувшись вперед, и широко открытыми, остановившимися глазами смотрел перед собой.

Мумия оживала... Андрей ясно видел, как у нее дрогнули веки, как передернулись губы и пальцы рук начали хватать воздух судорожными движениями.

И вдруг Андрей почувствовал, что сердце у него забилось часто-часто, а потом почти остановилось. В ванне что-то забулькало, а затем Мересу взмахнул руками и сразу, рывком, сел. Он еще раз тяжело вздохнул, приоткрыл глаза, обвел комнату тяжелым взглядом. И вот его взор остановился на Андрее. Тогда Мересу поднял руку и, показывая на ученого пальцем, засмеялся. На его длинной и сухой, как палка, руке прыгал тяжелый браслет с изображением женщины, играющей на тимпане.

Андрей почувствовал, как шевелятся волосы на голове и холодный пот покрывает все тело. А Мересу смеялся все громче и громче. Это был уже не человеческий смех, он до боли давил на барабанные перепонки, не давал вздохнуть. Андрей понял, что теряет сознание... и проснулся опять, на этот раз уже по-настоящему.