Игорь Васильков - Тайна двух сфинксов

"Почему сегодня иллюминация? Неужели я и это забыл?" - И Андрей смотрит еще внимательней. - Быть может, удастся прочесть какой-нибудь лозунг? Но это же, оказывается, вовсе не иллюминация. Просто светятся отраженным светом фасады крупных зданий. Андрей ищет источники света, но прожекторов нигде не видно. Нет, это не отраженный свет.

Сами здания излучают голубовато-серебристое сияние.

Что это? Святящиеся краски?

А вот и знакомая площадь. Какие здесь странные фонари! С высоких металлических мачт протянулись в разные стороны стальные руки. На них лежат огромные, ярко горящие шары. Но свет идет не изнутри шаров. Матовая поверхность каждого шара излучает ровный, мягкий дневной свет.

"Новая техника!.. Полупроводники... - догадался Андрей. Днем эти шары накапливают солнечную энергию, а ночью отдают ее в виде света. Должно быть, такого же происхождения и свет на фасадах зданий. Но когда все это успели сделать? И почему я ничего не знал?"

Через несколько минут монотонное жужжание мотора прекратилось. Автомобиль, должно быть, остановился. И действительно, через секунду щелкнула дверца и маленький человек пригласил Андрея выйти.

Автомашина стояла перед большим светящимся зданием, в котором простота и целесообразность архитектурных линий сочетались с легкостью и изяществом. Над фронтоном какая-то тоже светящаяся надпись. Андрей взглянул и вдруг почувствовал неожиданную слабость во всем теле. Ноги у него задрожали и полусогнулись в коленях, как от сильного испуга.

На фронтоне здания он увидел барельеф сфинкса, а под ним светящиеся буквы, которые складывались в слова: "Всесоюзный научно-исследовательский институт анабиоза имени Андрея Ковалева".

Андрей уже не помнил, как он вошел в подъезд, как отдал шляпу, как хотел подняться по лестнице и как маленький человек, забежав вперед, нажал какую-то кнопку и лестница, оказавшаяся эскалатором, сама подняла их на третий этаж.

...Большой круглый зал весь залит ровным светом, увешан по стенам светящимися диаграммами и графиками, заставлен стендами и витринами. Сквозь стекла витрин видны колбы из темного стекла, похожие на крошечные термосы. Задержавшись на секунду, Андрей прочел на этикетке: "Препарат сухой крови. При разведении равен 250 куб. см свежей крови". Ниже была обозначена группа, а еще ниже, против слова "хранение", стоял красный штамп - "без срока".

Потом долго шли длинным, широким и очень светлым коридором. На ходу Андрей успел прочесть несколько табличек на дверях:

"Отдел холодного анабиоза", "Лаборатория сухого анабиоза бактериальных удобрений", "Кабинет мумификации", "Лаборатория высоких w низких температур"...

Возле "Лаборатории длительного сухого анабиоза семян" маленький человек, не останавливаясь, обернулся и сказал:

- Сухой анабиоз получил повсеместное признание как лучший и самый дешевый способ хранения зерна. Подумайте только, сколько людей и энергии высвободилось в результате того, что зерно в состоянии сухого анабиоза может храниться бесконечно долго и не нуждается в постоянном просушивании и проветривании!

А когда проходили мимо "Кабинета пересадки тканей и органов", спутник Андрея остановился, взял его под руку и доверительно прошептал:

- А ведь у меня, Андрей Васильевич, сегодня тоже в своем роде юбилей. Сегодня я сделал сотую операцию пересадки сердца. Все эти сто сердец хранились в институте в состоянии сухого анабиоза и были высушены по вашему методу.

Коридор привел в огромную, ярко освещенную аудиторию. Источников света и здесь не было видно. Зато как много людей! Они аплодируют, и Андрей оглядывается, чтобы узнать, кого это приветствуют так бурно. Но сзади никого нет, и все смотрят на него - на Андрея. Значит, аплодируют ему.

Оглядевшись, Андрей замечает знакомые лица, и ему сразу становится легче. Вон за столом президиума президент Академии наук. А на трибуну - вон там, справа - поднялся вице-президент, знаменитый ученый-биолог. Он говорит:

- Товарищи, друзья! Сегодня научная общественность празднует десятилетие института анабиоза. Мы собрались на это торжестчо вместе с нашими зарубежными коллегами, хоторые прибыли к нам специальными реактивными аэропоездами почти из всех стран мира.

Кто-то берет Андрея под руку и ведет его за стол президиума. Теперь он еще лучше слышит вице-президента, который продолжает свою речь:

- Многие знают, что наше торжество совпало с одним прискорбным событием, которое, однако, может вылиться в новое торжество науки. Из сообщенией печати известно о трагедии, происшедшей на внеземной - космической станции. В результате временной неисправности автолокаторов не был своевременно замечен метеорит, пробивший огромную брешь в одном из отсеков. По соседству находились три астронавта. Они по счастливому стечению обстоятельств были в высотнокомпенсирующих костюмах, но, к сожалению, без тепловой изоляции. Поэтому, оказавшись в холоде межпланетного пространства, астронавты мгновенно замерзли. Космический корабль доставил пострадавших на Землю. Они сейчас здесь, в этом институте, и лежат в камерах, где поддерживается температура, близкая к абсолютному нулю. Мы должны будем осуществить пока еще беспрецедентный опыт оживления этих людей. И надо сказать, что никто из нас не сомневается в успехе. Порукой этому замечательная методика оживления, разработанная и экспериментально проверенная нашим соотечественником Андреем Васильевичем Ковалевым...