Андрей Абинский - Марсиане. Марс — наш!

— Принято.

— А вдруг, мотор не запустится? — спросил Ча.

— Тогда Плотников вернётся домой, а мы навсегда останемся в памяти благодарного человечества.

— Спасибо, успокоил…

— «Фрегат» будет падать, по баллистической траектории, — пояснил командир. — И только на последней стадии мы перейдём на управляемый полёт. Это всё равно, что проскочить сквозь игольное ушко. Постарайся не визжать, если будет страшно.

— Жаль, что у нас нет парашютов.

— Они здесь без толку. Атмосфера в сто раз жиже, чем на Земле.

— Мне было бы уютнее в танке.

— У «Тайфуна» будет жёсткое приземление. У танкиста Ча уши отклеятся и позвоночник ссыплется в трусы.

— Юмор у тебя, однако…

— Мягкой посадки, — пожелал Плотников по громкой связи.

На табло чередовались цифры обратного отсчёта. Пошла последняя минута и, наконец: три, два, один, ноль.

Пдух! — раздался негромкий хлопок пиропатронов. Модуль вздрогнул и Марс в иллюминаторах стал плавно закручиваться вправо. Затем промелькнули звёзды, яркий всполох солнца и ребристое брюхо космического поезда. Найдёнов, управляя двигателями стабилизации, остановил вращение.

— Отделение прошло в штатном режиме, — сказал Плотников. — Сейчас вы слева от меня и дрейфуете вниз. Заметных повреждений на «калоше» нет. Через полминуты запускаю тормозные двигатели. На триста секунд вас прижмёт.

— Принято, — ответил Найдёнов.

Время тянулось медленно.

— Вам взлёт! — наконец сказал Плотников по-военному.

Модуль вздрогнул и появилась вибрация. С ней к космонавтам вернулось ощущение веса. За спиной ровно гудели тормозные двигатели, выбрасывая раскаленные струи в сторону планеты.

— Перегрузка, не больше, чем на «Сухом» при взлёте, — сказал Найдёнов. — С отвычки, кажется больше.

— Нормально, — ответил танкист.

Бортовой компьютер проецировал на стекло иллюминатора пунктирную линию, упирающуюся в горизонт. Через две минуты там появился жёлтый крестик — место посадки.

— Высота восемьдесят, скорость тысяча метров в секунду, — услышали космонавты голос Плотникова. — Вы точно на курсе.

— Принято, Николай. Соответствует нашим данным. Молись за нас.

— Только этим и занимаюсь…

Аэродинамическая форма спускаемого аппарата была рассчитана так, чтобы он сохранял ориентацию в пространстве, падая в разряженной атмосфере планеты. Четыре импульсных двигателя помогали удерживать равновесие корабля.

— Ухожу за горизонт, — сказал Плотников. — Связи не будет тридцать минут. На Земле все волнуются за вас. Удачи вам, парни!

— И ты держись! — ответил Найдёнов.

Двигатели смолкли, но модуль продолжал мелко вибрировать, прессуя перед собой разряженный воздух Марса. По курсу быстро увеличивались очертания кратера Гейла с высокой горой в середине цирка.

— Вот она, гора Шарпа, — сказал Ча Су Бок.

— Заходим с южной стороны. Там есть хорошая площадка, — ответил командир напряжённым голосом.

— До цели двести километров… сто…

Снова взревели двигатели. Скорость корабля резко уменьшилась, привязные ремни врезались в плечи. Найдёнов плавно манипулировал рулевой колонкой, успевая нажимать кнопки тяги двигателей ориентации. Подняв облако рыжей пыли, аппарат завис над поверхностью планеты и, наконец, грузно присел на амортизационные лапы. Двигатели смолкли, в ушах звенела тишина. На иллюминаторы медленно оседала коричневая пыль.

— С прибытием нас! — сказал командир и откинулся на спинку кресла.

— Высший пилотаж! — восхищённо сказал Ча Су Бок.

— Пустяки, — небрежно ответил Найдёнов, — труднее «Сушку» приложить на авианосец.

На самом деле, посадка потребовала от лётчика максимального самообладания, точного расчёта и интуиции. Крупные капли пота бежали по лицу командира.

Космонавты привыкали к новым ощущениям и забытому чувству веса. В иллюминаторах расстилалась рыжая волнистая долина, усеянная мелкими обломками камней. Жёлтое небо густело к горизонту. Солнце было в зените и освещало резкие контуры далекой горы.

— Что за бортом? — спросил Найдёнов.

— Плюс тридцать два градуса, — ответил Ча Су Бок.

— Многовато будет, — сказал Влад. — Верно, датчики ещё не остыли. Пора двигаться, у нас много работы.

— Попробуем встать.

Владислв проверил давление воздуха и поднял «забрало» — композитное стекло гермошлема.

— Пахнет носками Плотникова, — пошутил он. — В это время его «караси» всегда летали на станции.

— Значит, пора обедать, — ответил Саша.