Андрей Абинский - Марсиане. Марс — наш!

Крупных неисправностей не было. За время полёта вышел из строя один из вентиляторов жилого модуля и дважды «слетала» программа навигационного компьютера. Вентилятор заменил Ча Су Бок, мозги компьютеру вправил электронщик Плотников.

Самым большим происшествием стало попадание метеорита в стекло кормового иллюминатора. Камушек с булавочную головку оставил в калёном стекле чёткий след и взорвался в середине яркой снежинкой.

Увидев царапину, Плотников сказал, налегая на «о»:

— Хорошо!

— Чему радуемся? — спросил Найдёнов.

— Это, Влад, как в анекдоте. Однажды Ленин с Горьким совершали променад и птичка накакала Горькому на шляпу. Горький и говорит: «Хорошо!»

— Чего ж тут хорошего, Алексей Максимович? — спрашивает Ленин.

— Хорошо, что коровы не летают.

— В точку! — засмеялся Ча Су Бок. — Но здесь летают булыжники и побольше коровы.

— Завтра проведём тренировку по герметизации корабля, — подвёл итог командир. — А сейчас поставим на стекло дублировку.

— Бережёного бог бережёт, — согласился Ча.

Через полгода Марс стал быстро увеличиваться в размерах. Саша часами смотрел в телескоп и делился своими впечатлениями:

— Вижу кратер Гейла! — объявил он, сверяясь с картой. — Вон, у той горы хорошее место для высадки десанта.

— Это гора Шарпа, — сказал командир. — Там и будет наш марсодром.

— Нужно посадить «Армату» как можно ближе к цели. Устроим янки поганки!

Найдёнов утвердил на колене массивный джойстик и отрабатывал на симуляторе посадку марсианского модуля. В день он совершал десять упражнений и добивался, чтобы каждое из них завершалось плавным приземлением. Тренажёр устраивал пилоту разные пакости — произвольно отключал систему стабилизации, затемнял экран вихрями песчаной бури или сбивал с курса порывами ветра. Реагировать на вводные нужно было мгновенно и при этом внимательно следить за расходом топлива, высотой и скоростью полёта виртуального модуля.

Плотников много времени проводил за компьютером и чертил на экране замысловатые геометрические фигуры. Он часто разговаривал со звёздами и, судя по всему, звёзды тоже отвечали ему.

Однажды Саша шепнул командиру:

— Влад, кажется, у нас проблемы.

— ?

— Вчера Николай плакался компьютеру на свою судьбу.

— Чего ему жаловаться? Он, как все…

— Не совсем… Когда мы с тобой будем гулять на Марсе, Коля останется на орбите. Согласись, это обидно.

— Наверное…Но на Марс нужно ещё приземлиться, а потом снова взлететь. Это дополнительный риск. Тут неизвестно кому повезёт…

Через девять месяцев космический поезд «Россия», преодолев двести миллионов километров, вплотную приблизился к цели своего полёта. С каждым днем в иллюминаторах корабля увеличивался выпуклый диск планеты с множеством зазубренных кратеров и рябью скалистых гор. Кромка горизонта была размыта и под лучами солнца горела золотым нимбом.

— Марс падает на нас, — сказал Ча Су Бок. — Извозчик, не пора ли тормозить?

Плотников завершал свои расчёты и не спешил с ответом. Наконец, он изобразил на клавишах финальный аккорд и торжественно объявил:

— Завтра, в семь часов, тридцать две минуты по судовому времени включаем маршевые двигатели и начинаем торможение. Выходим на эллиптическую орбиту. Потом в плоскости экватора юстируем её до круговой.

— Прикинь среднюю высоту, — сказал Найдёнов.

— Уже. Сто пятьдесят кэ мэ.

— Добро. Перепроверь свои расчёты восемь раз.

— А как же!

Рано утром начали готовиться к осуществлению ответственного маневра.

— Развернём телегу супротив движения, — сказал Плотников и включил программу переориентации корабля.

Станция ответила короткими вибрациями и в иллюминаторах медленно поплыли звёзды. Космонавты устроились в креслах и пристегнули ремни. Найдёнов держал пальцы на кнопках ручного управления. В случае сбоя автоматики, командир мгновенно мог взять управление на себя.

— Ориентация в норме! — доложил Плотников. — Мы точно на контр-курсе.

— Принято! — ответил командир. — Обратный отсчёт!

На экране замелькали красные цифры.

— Десять, девять, восемь, семь … три два, один, — дублировал штурман показания секундомера. — Ноль. Старт!

На корме вспыхнули длинные языки пламени тормозных двигателей. В жилой модуль звук ревущих двигателей проникал изнутри. Казалось, что прямо за кормовой переборкой грохочет сотня Ниагарских водопадов. Появилась сильная вибрация и перегрузка втиснула космонавтов в кресла. Было трудно дышать, воздух стал густым и вязким. Найдёнов с усилием удерживал руку на пульте управления. Шесть минут показались вечностью. Наконец двигатели затихли и наступило уже привычное состояние невесомости.