Андрей Абинский - Марсиане. Марс — наш!

По старой традиции космонавты посмотрели фильм «Белое солнце пустыни», помочились на опоры стартового комплекса и после этого были готовы к выполнению любого задания Родины.

Через день с космодрома Плесецк был запущен тяжёлый корабль «Норд». В его баках было запрессовано пятьдесят тонн горючего для разгонного блока «Тайфуна». В это же время с Восточного космодрома стартовала «Романтика». В её головной части находился жилой отсек для космонавтов с системой жизнеобеспечения, запасами продовольствия и воды. Три космических корабля сблизились, увидели друг друга, тщательно проверили своё здоровье и стали ждать команды с Земли.

Больше всех в «Аэлите» волновался Бакланов:

— Слишком гладко всё идёт, — говорил он. — Слишком хорошо. Чем сложнее система, тем меньше её надёжность и тем больше вероятность фатального сбоя.

— Это верно, — успокаивали его коллеги. — Но, на данном этапе все операции отработаны годами и сотнями удачных запусков. Пока нет повода для паники.

— К чёрту, к чёрту к чёрту! — твердил суеверный Бакланов.

Весь мир, затаив дыхание, следил за развитием космической эпопеи русских. Как всегда, нашлись и скептики. Они вспоминали последние неудачные запуски и пророчили неизбежный крах марсианской авантюры.

Америка с запозданием предложила свою помощь, а в конгрессе левые депутаты начали поговаривать об отмене санкций, связанных с аннексией Крыма.

На этом фоне стали модными разговоры о загадочной русской душе.

Рейтинг президента рос как на дрожжах и достиг 89,7 %.

Через неделю удачно стартовал грузовой корабль «Бриз» с посадочным марсианским модулем и запасами топлива.

В автоматическом режиме космические аппараты стали сближаться и поочерёдно пристыковывать к «Тайфуну» блоки с топливом, оборудованием и снабжением. Ставшие ненужными агрегаты, отстреливались и сгорали в нижних слоях атмосферы. В носовой части каравана разместился посадочный марсианский модуль с параболическими антеннами связи. Через месяц строительство космического поезда было завершено и он получил гордое название «Россия».

«Россия, марш на Марс!» — замелькал яркий слоган на экранах телевизоров.

В «предбаннике» шесть человек помогали марсианам облачиться в космические доспехи. Космонавты были примерно одного роста, крепкие, сбитые парни.

— Под мышками не жмёт, Владислав Иванович? — шутя спросил летчика инструктор.

— В самый раз, — ответил пилот.

Владислав был немногословен. Пропащая душа, Миша Семухин, так охарактеризовал своего командира:

— Владский недостаток — неразговорчив. Достоинство — не болтлив.

Вместо Семухина в скафандр одевали корейца Ча, который охотно откликался на русское имя Саша. При первом знакомстве Ча Су Бок назвался Сашей. «Так короче и удобнее», — пояснил он.

— Ча Су Бок такой же русский, как я — Наполеон, — шепнул Плотников Найдёнову, намекая на азиатскую физиономию товарища.

Полностью экипированный Плотников уже сидел в кресле и попросил у инструктора сигарету. Ему дали.

— Пепел в себя не стряхивай, — улыбнулся одевальщик.

Парням не отказывали ни в чём, как приговорённым к смерти.

Вошёл руководитель проекта Бакланов и с ним, начальник центра подготовки генерал Леонтьев. Найдёнов встал и ровным голосом сделал доклад:

— Товарищ генерал, экипаж космического корабля «Муссон» к полёту готов!

Леонтьев пожал каждому руку:

— Желаю успеха!

— Желаю успеха!

— Желаю успеха!

— Экипаж, на выход, — сказал Бакланов и космонавты вразвалочку направились к желто-синему автобусу.

Телекамеры обошли вниманием двух оставшихся на земле дублёров. Чтобы поддержать их моральный дух и вложенные в обучение средства, дублёрам марсиан пообещали полёт на МКС.

На решётчатом лифте космонавты поднялись на самый верх, к головной части ракеты. С узкой площадки они помахали руками, прощаясь с весенней зеленью Байконура, с родной Землёй и с каждым человеком, живущим на ней.

Через час дьявольская мощь реактивных струй унесла их в холодный космос.

— Россия, вперед!!! — дружно крикнули космонавты во время старта. Эти слова навсегда войдут в историю, как и гагаринское «Поехали!».

Глазастые американские корреспонденты усмотрели на снимках удивительную идентичность русских и американских скафандров. «Они похожи, как однояйцевые близнецы, вплоть до последнего винтика!» — писали американские газеты. «Ну и что? — отвечали оппоненты. — Ваша Колумбия тоже поразительно напоминает наш Буран. Мы же не предъявляли вам претензий по этому поводу!»