Андрей Абинский - Марсиане. Марс — наш!

«Мало того, что у русских своя, загадочная душа, у них еще и собственная, загадочная, логика», — изощрялись зарубежные акулы пера.

На орбите «Муссон» пристыковался к «России» и космонавты перебрались в жилой отсек.

— Вот мы и дома! — сказал командир корабля, выбираясь из оранжевого скафандра. — Начнём наши игры?

— Погоди, Влад, надо обнюхаться, — ответил Саша Ча Су Бок.

В жилом модуле сильно пахло пластмассой. Над приборной доской в воздухе плавала хирургическая перчатка и тонкая змейка монтажного провода.

— Строители забыли, — сказал Найдёнов.

Космонавты прильнули к иллюминаторам. За толстыми стёклами в голубой дымке проплывали размытые очертания Африканского континента. На севере Атлантики пушистые облака закручивались многослойной баранкой. Там назревал шторм.

— Красота! — выдохнул Плотников.

— Смотри, сколько звёзд понатыкано! Как в планетарии, — сказал Саша.

— Всё, как учили, — ответил прагматичный Найдёнов. — Насмотритесь ещё до отрыжки, времени для этого хватит. Коля, займись атмосферой, Сделай нам приятное.

— С каким ароматом предпочитаете воздушный коктейль, сэр?

— Со вкусом лимона.

— О'кэй!

Командир начал тестировать оборудование, сверяясь с чек-листами. Ему помогал Саша Ча Су Бок.

Еще на земле космонавты определились, где должен быть пол, а где потолок. Пол стали называть по-морскому — палуба, а потолок — подволок. Отсек с приборной панелью стал баком, а три персональных закутка на корме — каютами. Свободного пространства для жизни оставалось достаточно — три на пять метров. Кладовые с запасами продовольствия, воды и кислорода располагались в соседнем модуле, отделённом от жилого отсека герметичным люком. Левый борт занимали корабельные компьютеры — главный, резервный и запасной. Там же находились приборы космической ориентации и обсерватория с бинокулярным телескопом. По правому борту светились два круглых иллюминатора, а между ними — приборы системы жизнеобеспечения, спортивные тренажёры, туалет и паровая баня. Три надувных кресла заполнялись воздухом и могли быть закреплены в любом месте жилого модуля.

К техническому убранству корабля предстояло еще привыкать. А пока главной неприятностью стала невесомость. Любой организм, внезапно лишённый веса, теряет ориентацию в пространстве и начинает бунтовать. Водоплавающие называют это морской болезнью. Рано или поздно люди привыкают к морской болезни. Но нет человека, совершенно к ней равнодушного.

— У меня желудок подкатывает к самой глотке, — жаловался Плотников и хватался за гигиенический пакет.

Найдёнов и Ча Су Бок переносили невесомость легче. Хорошо помогали кислые таблетки, специально придуманные для этой цели.

— Не плавайте вверх ногами, — жалобно скулил Николай. — У меня от этого голова идёт кругом и в брюхе дискомфорт.

После завершения срочных работ космонавты поужинали, не усвоив и половины калорий, положенных по рациону. Всему виной была невесомость и неудобство пользования тюбиками и пластиковыми пакетами для еды.

— Борщ приятнее хлебать ложкой, — с сожалением сказал Найдёнов.

— А мне нравится «Доширак» цеплять палочками, — добавил русский кореец Ча.

— Знаете, кто добывает еду палочками? — спросил Плотников.

— Кто же?

— Два человека. Ча Су Бок и гаишник на дороге, с полосатой палкой.

— В каком месте надо смеяться?

— Ни в каком. Это исторический факт.

— Теперь всем спать! — сказал Найдёнов. — Завтра будет прощальная телеконференция и последний рывок к Марсу.

— По казарме объявляется отбой! — продублировал команду танкист.

Утром космонавты первым делом полюбовались картиной в иллюминаторах. Земля была на месте. Просторы России скрывали кудрявые облака. Далеко внизу проплыл голубой Байкал, сверкнув на мгновенье отраженными бликами солнца.

После завтрака и обычного тестирования, космонавты приготовились к последней телеконференции на орбите Земли.

— Дышите глубже, вы взволнованы! — сказал командир Найдёнов.

На чёрном экране проявилось изображение конференц-зала, заполненного пёстрой публикой. Затем в кадре возникла фигура президента.