Эмбер Валарис - 43 дня до конца

Я ошарашено заморгала, глядя на его лицо, которое было уже совсем красным. Мои руки душили его шею, а ноги сжали тело слишком сильно. Я отпрянула, отпуская Ноэ и сглатывая подбежавший к горлу ком.

– Прости, – пролепетала я, вновь не понимая, как зашла так далеко.

– За что? – он удивлённо приподнял бровь. И, кажется, я стала понимать, насколько странно моё поведение прежде всего для меня самой, а не для кого-то.

Солнце уже захватило половину сада, и я ощущала его тёплые прикосновения на ногах. Всё вокруг казалось таким странным, будто в чёрно-белую плёнку наконец добавили капельку краски. Готова была поклясться, что снова почуяла запах травы и земли, который лишь на миг донёсся до меня.

– Я, пожалуй, позавтракаю в комнате, извини.

Резко поднявшись на ноги, я поспешила удалиться из сада. По пути забежала в столовую и набрала первую попавшуюся еду: яичницу, какие-то булочки и апельсиновый сок.

Никто не обращал на меня внимания. А я искренне пыталась его к себе не привлекать. Не понимала, что буду делать дальше, и выдохнуть смогла только когда прикрыла дверь комнаты за своей спиной, на всякий случай закрываясь на ключ.

Это было похоже на какой-то страшный сон. На очень страшный и странный сон.

Я распустила волосы, попутно скинув с себя спортивки и топ, и стремительно направилась в ванну, в попытках хоть как-то освежить мысли.

Прохладные потоки воды стекали по телу, но совершенно не помогали. С каждой секундой я сильнее осознавала, в какую именно ситуацию попала: либо умру, когда время подойдёт к концу, либо привлеку к себе внимание и стану подопытным кроликом в стенах фракции. Ни тот, ни другой путь меня особо не прельщал.

Я слышала о паре случаев, когда у жителей первой фракции появлялось время на запястьях. Было ли это результатом игнорирования Апфера или каким-то сбоем в работе лекарства – уже неизвестно. Как и то, что в итоге случилось с этой странной парой. Но даже моя мать не желала рассказывать о них. В целом, я особо и не расспрашивала. Чужая судьба и беды никому неинтересны до тех пор, пока тебя самого не коснётся то же самое.

Я мысленно прокручивала в голове кучу вариантов, начиная с того, чтобы сбежать в сопротивление, заканчивая притворством. Неизвестно, как долго у меня получится обманывать всех и делать вид, что всё хорошо. И получится ли вообще. Но ситуация отягощалась тем, кем я являлась в рамках фракций – дочерью главы третьей.

О мой Бог! Что же будет с мамой, если я умру?

Я запустила пальцы во влажные пряди волос и с силой закрутила кран, останавливая воду.

Что будет с мамой, когда она потеряет и вторую дочь?

Я провела рукой по запотевшему зеркалу, смотря на себя в отражении. Даже если мне удастся притворяться, я не знаю, какие ещё симптомы проявятся дальше. А уж тем более – что будет, когда придёт время делать новую инъекцию Апфера.

Даже при всех возможных рисках, которые я заранее могла предусмотреть, моя ситуация была крайне негативной.

Я не могла рассказать об этом кому-либо. Не знала, к кому пойти. И понятия не имела, что делать дальше.

Во рту пересохло от волнения, а сердце всё не успокаивалось, выбивая учащённый ритм. Я подошла к столу, где стоял нетронутый завтрак, и, придерживая пальцами полотенце на груди, взяла в руку стакан с соком.

Рука замерла около губ, стоило сделать первый глоток. Жажда медленно проходила, но во рту разливался еле уловимый сладковатый привкус. Такой знакомый из детства, как далёкое согревающее воспоминание.

Я поднесла бокал ближе, глубоко вдыхая слабо доносящийся аромат. Апельсины. Боже мой, я и забыла, как пахнут апельсины. И – нет, это была не иллюзия и не обман сознания. Я действительно ощущала такое приятное послевкусие, чувствовала кислинку и мякоть. Это было просто невероятно! У меня даже дыхание спёрло, словно перед глазами только что произошло невиданное открытие.

Я залпом выпила остатки напитка, поставила стакан на стол и только потянулась к булочке, как столовый нож неестественно блеснул от падающего луча. И это был вовсе не солнечный свет.

У меня была лишь секунда на то, чтобы схватить за стальную рукоять и развернуться на сто восемьдесят градусов, подставляя лезвие к горлу незнакомца.

Чёрт бы побрал эту Нею Росс и все четыре фракции!

Я проклинал весь белый свет, пока летел сквозь тьму лабиринтов на мотоцикле в сторону Дворца, в который, в здравом уме, никто бы не полез в дневное время. Да и вообще никогда.