Евгений Сергеев - Фельдъегерь Его величества

По внутреннему радио прозвучали три сдвоенных удара в склянки.

– О! – сконцентрировав внимание, сказал Николай – Начало первой вахты. Восемь утра!

– Ты откуда знаешь?

– Склянки прозвучали.

– Прозвучали кто?

– Склянки. И не кто, а что…

– Что?

– Ну, звук вот слышал, ди-динь, ди-динь… три раза, это и есть склянки…

– Почему?

– Потому что восемь.

– Восемь, восемь, всех на службу просим… – напел Унжи слова из социальной рекламы. – Что за склянки?

– Это на флоте так время отчитывают. Поскольку понятия день/ночь на корабле нет, сутки поделены на три вахты по 8 часов. Их начало отбивают склянками.

– А ты служил?

– Да, поле отчисления, полтора года. Военно-космический Его Императорского Величества Флот Южного креста. Участвовал в дальнем походе в систему N-280721. Пришел сигнал маяка.

– Маяка?

– Ну, да. Слышал, как наша империя стала такой огромной?

– Нет, не интересовался. И как?

– Космические разведчики бороздили глубины космоса. Когда находили годную для жизни планету, ставили маяки и шли дальше. Иногда основывали колонии из желающих остаться. Потом по маякам прибывал, военно-космический флот и основывал на планете полноценный форт-колонию.

– Нашли планету?

– Держи карман шире! Сигнал оказался ложным. Зато время прошло весело. Боевой поход много лучше, чем сидеть на базе и заниматься муштрой.

Николай поднял свои бусы. Все бусины были пусты.

– Однако! – произнес Николай и добавил, – однако пора спать.

И рухнул на подушку.

***

Шел тринадцатый день путешествия.

– Нет, ты вот мне скажи, почему правительство, чуть ли, не еженедельно рапортует о новых и новых инициативах по борьбе с коррупцией, а при этом её меньше не становится? – выпалил Унжи, – да, Министерство внутренних дел, то и дело, извини за тавтологию, показывает всему миру новых арестованных чиновников? Не знаешь? А я тебе скажу! Потому что прогнило всё в нашей Империи! Все берут деньги!

– И Император?

– И Император!

– Дурак, ты Унжи! Ему то, зачем? Все в Империи и так его!

– Э, не скажи. Это он сегодня Император. А завтра как будет, кто знает? Он же должен думать, как будут жить его дети в случае чего.

– В случае чего? – серьёзно переспросил Николай.

Унжи осёкся и замолчал надув губы, понимая, что сказал лишнего.

– Знаешь, Унжи, за такие разговоры недолго попасть на каторгу.

– Вся наша жизнь – вот каторга!

– Прекрати немедленно! Нельзя так. Тысячу лет Империя живет счастливо. Без войн, голода и конфликтов. Коррупция? Да! Есть. С нею государство борется. Изжить этот порок не удавалось еще ни одному правителю, ни при каком режиме! Вот ты говоришь – «Застой!». Я говорю – Стабильность.

– Но как быть молодым? Как пробиваться в жизни, когда места все заняты стариками? Когда должности покупаются и продаются? Я против этого, а не против Империи.

Николай вдруг улыбнулся.

– А вот этот вопрос, как раз по адресу! Слушай, что тебе посоветует «мудрый» коммивояжер – покупать и продавать!

– Но это, же мерзко.

– Ну, как знаешь. Только революционный путь приведёт не к развитию, а деградации. И тогда останется два пути. Или на кладбище или в монастырь, как наши попутчики. Что, как по мне, тоже кладбище, но отложенное во времени.

– Согласен.

Наступило обеденное время. Николай отложил свой 3D-лаптоп, не сворачивая, висящие над экраном окна, в одном из которых перемещались биржевые котировки, в трех, обгоняя друг друга, строились графики, а еще в одном разыгрывалась большая батальная сцена взятия какой-то очень древней крепости людьми в странных одеждах и примитивным оружием. Николай бодро поднялся и произнес:

– Пойдем, Унжи, есть пора!

Унжи нехотя отложил какую-то медицинскую книгу, которую только что открыл и буркнул под нос:

– Ну, пойдем…

В столовую они пришли несколько раньше положенного, а по местным правилам, экипаж ест первым. Пришлось встать в самый конец очереди. Следом появились святые отцы и скромно встали за Унжи с Николаем, нашептывая молитвенные катрены.

Сначала появилась какая-то непонятная и неестественная для функционирования корабля вибрация. Затем тряхнуло раз, другой, и прогремел взрыв. Стену вспучило и от неё вырвало внушительную облицовочную панель, которая в полете раскидала несколько человек и воткнулась в противоположную стену. Первый человек, что принял на себя удар этой панели, в прямом смысле потерял голову. Мозги бедняги кровавой кашей разлетелись во все стороны. Взвыла сирена и её несуразная громкость только подстегивала и без того нарастающую панику. Механический голос корабельного радио вещал о повреждениях, перечисляя отсеки в которых произошла разгерметизация. Николай бросился к стонущим раненым. Унжи проследовал за ним, но встал в полной растерянности. Николай ударом по щеке вывел медика из столбняка и приказал нести саквояж с медикаментами. Унжи осознанно кивнул, и бросился было к выходу, но в этот момент в район столовой попала следующая торпеда, и еще одна панель, отлетевшая от стены, буквально разрезала Унжи пополам, прямо на глазах Николая. Николай собрал волю в кулак и сам метнулся в каюту за медицинским саквояжем. Когда столовая была уже близко, он вдруг услышал властный командный голос, не принадлежащий никому с этого корабля. Николай остановился, а затем крадучись, находясь в темноте коридора, подобрался ближе и заглянул в столовую. Ему хорошо было видно, как бесцеремонно какие-то неизвестные солдаты с оружием пинками заставляли лежащих на полу людей сбиться в кучу по центру столовой. А связанную Кэтрин, допрашивает какой-то верзила, по видимому, командир: