Владимир Колотенко - Верю, чтобы познать

А сам думал: Ти!.. Ты - Та!.. Титыта! Сперва непривычно, зато как настойчиво и беcповоротно - Титыта! Как пулеметная беспощадная очередь!

Арбат был пуст, мы пересекли его медленным шагом и поймали такси.

- Сейчас как никогда, - сказал Жора уже сидя в машине, - нам нужны новые мысли. И твои генчики - это то, что нам требуется. Ведь только они наполняют жилы жизни вином вечности. Во Вселенной еще много невостребованных идей и время от времени они будут падать на светлые головы, как яблоко на лысину Ньютона.

- Разве он был лысым? - спросил я.

- В Курьяново, - сказал Жора водителю.

- Разве он был лысым? - спросил я еще раз.

- Не знаю.

Архитектоника генома пока оставалась для меня тайной. Но стратегия совершенствования, стратегия выживания и спасения человечества именно в те весенние дни дала первые свои ростки.

- Было же лето, - говорит Лена.

- Да, это был жаркий июль, но для человечества начиналась весна.

Заглядывая в будущее человечества, я и сам часто ловил себя на мысли о его несовершенстве. Дом, в котором мы живем, мне давно не нравился. Никакого фундамента, стены рыхлы, крыша дряхла, воздух затхл... Дом худой, построенный на песке. Нет в нем света, нет жизни, радости. В этом я обвинял политиков. Это они «собирают себе сокровища на земле, где ржа... где подкапывают и крадут...». На земле, а не на Небе, как сказано. Это они разрушают... Это они...

- Наверху тьма власти, - говорил Жора, - а внизу власть тьмы...

Когда я думал об этом, задыхаясь от злости и собственной беспомощности что-либо изменить, меня брало отчаяние. А в них ли все дело? Я оставлял вопрос без ответа, ни на минуту не сомневаясь, что это они, недомерки ума, недоумки! своими действиями напрочь разрушают экономику нашей планеты, это они тащат жилы жизни из земли, не оставляя ей шанса на будущее, это из-за них гибнет общество, вырождается человек... Экономика, экология, социум - лебедь, рак и щука. Три кита, но нет синергизма в их действиях, сплошной диссонанс и полный разброд. Каждый гребет под себя. А тут еще и безмозглая власть. Как же их примирить, как заставить всех тянуть в одну сторону свои лямки к Небу, к гармонии? Вот вопрос, над которым испокон веков гнули мозги лучшие умы человечества. Но при чем тут мы с Жорой и с нашими клеточками и генами? Клетками ведь не накормишь голодных. (Хотя уже не один год поговаривают, что скоро полки магазинов и складов будут забиты съедобной клеточной массой). И никакими генными рекомбинациями не повысишь зарплату. Так казалось на первый разумный взгляд каждому рассудительному мужу. И тогда ребром вставал вечный вопрос: что же делать?! Скажу честно: я тогда уже знал, что на это ответить. Во всяком случае, мне казалось, что знал. По счастью, у меня не было необходимости пускаться в какие-либо авантюры, чтобы привлекать чье-либо внимание к его решению. Мне казалось, знал это и Жора. Но мы понимали, что наши амбиции имели шансы на успех лишь при условии достойного финансирования проекта. Где взять столько денег?

Однажды в приемной (назову его просто приятелем) профессора Вильяма Задорского, на мой взгляд, одного из немногих на этой планете, кто действительно знает, как преобразовать жизнь к лучшему, я увидел на столе секретарши настольный календарь из плотной бумаги, склеенной в виде пирамиды: основание, вершина, четыре грани...

- Что это? - спросил я.

Надо же было о чем-то спросить.

- Календарь. Нравится? Могу подарить...

Мои мысли были заняты предстоящим разговором с Вильямом.

- Да-да, нравится, - сказал я, улыбаясь и все еще думая о своем.

- Подарить? - снова спросила меня секретарша.

Пирамиды всегда у меня вызывали восторг. Просто удивительно, как эти каменные гробы так долго живут на земле! Сперва каменные, а потом железные или деревянные, пластиковые или стеклянные, а теперь вот и картонные... Даже на обычном столе. Чем они завоевали такое внимание?

- Спасибо, - сказал я, как всегда говорят в таких случаях, - спасибо, не надо...

Я улыбался секретарше, но мысли мои блуждали в проблеме устойчивого развития жизни. Об этом мы должны были спорить с Задорским. Спор был давний, и сегодня я намеревался его все-таки выиграть. Возможно, поэтому я и пришел к нему сам, чтобы наконец увидеть его побежденным. Это не всем удавалось. Мне, правда, для победы недоставало крепеньких аргументов. В моих мысленных рассуждениях, я признался себе, были тонкие места, и все же, и все же... Я надеялся, что они, как это часто бывает, и вызреют в споре.