Владимир Колотенко - Стена плача

- Вот!

Она снимает брелок с ключами с зеркала заднего вида. О, господи! я ведь всю машину перерыл!

- Я повесила их сюда, чтобы они были у тебя перед глазами. Ты меня разыгрываешь? Ты и в самом деле не видел?!

Я на ощупь ищу оголённые провода зажигания. Вот уж, думаю я, дал я, так дал: ключи трепыхались у меня перед глазами как раненные птички, но я их не видел! Чем же были заняты мои глаза, мои мысли?! Кем?!

Дожился...

- Как же ты ездил?

Ездил! Ещё как!

- Рест, посмотри мне в глаза.

Я и без твоих ключей обойдусь! Вжик!.. Вот и всё, делов-то... Теперь акселератор... Вот мы и едем!..

- Куда ты меня везёшь?

Отель: «SUNRISE ROYAL MAKADI».

Из машины я беру её на руки, несу...

- Куда ты меня несёшь? Ключи взял?

Хм!..

- Рест, нас уже ждут пирамиды.

Не понимаю, при чём тут твои пирамиды!

- Пирамиды, - уверенно произношу я, - подождут.

Я готов нести её на руках на край света! За край!.. Она крутится, вертится... как на иголках... мои руки её не совсем устраивают.

- Будь добр, - говорит Тина, - дай мне землю...

«Дай мне землю!». Надо же так завернуть! «Дай мне землю!». Тебе мало того, что ты крутишь мне голову, так теперь подавай тебе целую землю!

Я отпускаю её, я даю ей её землю: на, держи свою землю!

Я готов провалиться сквозь эту её землю. Уйти? Но куда?! Мы стоим и молчим. Молчим ровно столько, сколько нужно для того, чтобы понять: и эта моя попытка проникнуть в тайну её рода оказалась безуспешной. Приходит на ум старая как мир истина: «Всегда можно уйти, даже если идти некуда». Old as the hills!

Некуда!

Я остаюсь...

- Будем завтракать? - спрашиваю я.

- Да, пожалуй, - соглашается Тина, - я проголодалась... Нужно только привести себя в порядок.

Два дня отдыха - как глоток вина!

И вот, значит, снова... Египет... Власть союза царей... Власть - красивое красное слово!

Нам пришлось тогда...

Лучше не вспоминать.

Нам тогда удалось... Да, только милостью мира нам удалось...

- Холерик! - возмущается Тина.

Будто я, холерик - не человек! Будто я голодный удав! Или и того хуже - пантера... Голодный удав - и тот не холерик!

Уже к вечеру я в полной мере осознаю мистическое назначение пирамид. Я предпочёл бы сперва ужин, заслуженный сытный ужин, а потом уже можно выслушивать и её рассказ о том, что магия и духовные тайны Востока величественны и бездонны! Она так и говорит - «бездонны»! Мне ли, архитектору и строителю Пирамиды этого не знать!

- Это же неземная красота - оглянись, - говорит Тина.

Да тут куда ни глянь - всё одно и то же... Бесконечные горизонты, пески, пески, верблюды, утомлённые грузом веков тяжеленные пирамиды, по расщелинам которых вот-вот поползут скорпионы и кобры... Охота есть охота - есть хочется всем!

Сумерки... Зарево всевселенского пожара. Этот марсианский пейзаж в преддверии ночи, конечно же, завораживает - немыслимая гамма космических рериховских красок... Правда, без снега. Снега нет и в помине, не то, что там, у нас в эти дни...

Пейзаж завораживает, но и настораживает - ночь впереди!

Я сижу на голом песке...

- Хватит истерить!..

Она беспощадна, эта нищая духом.

- Хватит киснуть!..

Да среди этих каменных гробов, вблизи этого чудища Сфинкса с его каменным взглядом, в этих желтых, как смерть песках...

Потом я, конечно, был Тине бесконечно благодарен. Потом...

А пока...

Мы работали, как рабы на галерах. Просмотры сотен тысяч проектов. От постоянного сидения за компьютером слезились глаза. Мир уже ничем не удивишь, да и задача другая: жить в унисон с требованиями собственных генов!

- А что Лесик? - спрашивает Лена.

- Ничего...

- Но он хоть...

- Он придавил всех своей гетерогенностью. И модификациями генома.

- А что, - спрашивает Лена, - Лаврова здорово вас... Ксения Лаврова?

- Знаешь, я только сейчас понимаю, что ее живопись - это такая глыбище в фундаменте Пирамиды... Ага, такой монолит... Такой мощный скреп! Да без этих ее ниточек и паутинок Пирамида б рассыпалась как... как...

- Ты уверен?

- Зачем ты спрашиваешь? Ты что...

- А Нана?

- Она очень сдружилась с Юлей.

- А музыка, кто писал для вас музыку новой жизни?

- Это мы доверили Юте.

- Какой Юте?

- Понимаешь, наша архитектура, наша музыка, живопись и литература... Это все, что останется, когда уже камня на камне...

- Зачем ты так безнадежно сурово?

- И эти наши запасы культуры станут краеугольными камнями...

- Но ты ни словом не обмолвился о своей Тине. Она же внесла свою поэтическую лепту?

- Тина да... Она написала гимн Пирамиды!

- Гимн?!